Инквизитор Рейвенор - Дэн Абнетт Страница 17

Однако в ходу были другие высказывания, которые руководство вовсе не одобряло: «Если что-то нужно сделать, они сделают это в трех экземплярах», «Те, кто растаскивает историю по бумажкам, обречены ее повторять» или «Я все записываю, но ничего не знаю».

Даже скрываясь под длинным дождевиком, Гарлон Нейл выделялся в толпе. И прежде всего потому, что двигался против течения. Мальчика он тащил за рукав. Они направлялись к центральным районам Петрополиса. На особо узких улочках Нейлу приходилось прижиматься к стене, когда бредущие в оцепенении клерки отказывались расступаться. Иногда он прокладывал себе путь локтями. Однако его оскорбительное поведение не вызывало абсолютно никакой ответной реакции. Только хмурые взгляды.

Заэль никогда не бывал здесь прежде. Всего семь километров от того Блока, где он родился и провел все свои кто-его-знает-сколько-лет жизни. Он таращил глаза и чувствовал себя неловко.

Улицы здесь были чище, чем в тех загаженных стеках, которые он считал своей родиной. Однако все казалось каким-то мрачным и однообразным.

В Общем Блоке J на сырых, грязных улицах, пропитанных атмосферой безысходности, по крайней мере, происходила какая-никакая жизнь. Желтые ленты украшали жилье, изъятое по суду за неплатеж, вывески баров мерцали неоном, повсюду в железных бочках горели костры, играли уличные музыканты, шатались «улыбчивые девушки» в драных шелках.

Здесь же все было другим — бездушным, ожесточенным, уныло-безмолвным. Заэль даже удивился тому, как может такое множество людей производить так мало шума. Только топот ног да тихие объявления из репродукторов на остановках.

— Я хочу вернуться домой, — сказал он Нейлу.

— Домой? В ту дыру? — рассмеялся в ответ парень.

Затем он огляделся вокруг и вздохнул. Он понимал, о чем говорит Заэль. Они оба неожиданно почувствовали то огромное различие между жизнью, всякие надежды в которой были растоптаны, и жизнью, где надежды не было изначально.

Постепенно безмолвные толпы начали редеть. Заэль и Нейл вышли на просторную, вымощенную камнем площадь. По периметру были установлены столбы с металлическими фонарями и величественные, изъеденные кислотой статуи, изображающие важных особ Империума, о которых, впрочем, Заэль никогда не слышал. За площадью возвышалось облицованное черными мраморными плитами внушительное здание. На его фасаде горели высокие, изящно украшенные окна. Строение можно было бы назвать огромным, если бы не гигантские башни Администратума, торчащие на заднем плане.

Фронтон здания украшала золотая сорокаметровая аквила. Поверх нее были нанесены знаки, напоминающие зодиакальные руны.

В центре площади они заметили одинокую фигуру. Человек поправлял свою прическу, глядя в карманное зеркальце.

— А, вот ты где, — произнес он и, оглядев Заэля с ног до головы, добавил: — А ты кто?

— Это Заэль, — недовольным тоном буркнул Нейл.

— Мой дорогой Гарлон, неужели ты нашел себе маленького друга? Как мило! Ты еще не безнадежен.

— Захлопни пасть, Тониус! — отрубил Нейл. — Он здесь только потому, что босс хочет исследовать его мозги.

Карл Тониус поджал губы:

— Понятно. Впрочем, я и не думал, что он в твоем вкусе. Нехватка грудей в количестве двух штук.

— Может, перейдем к делу?! — рявкнул Нейл. — Как я понимаю, она здесь?

— Так мы полагаем. В местные информационные системы чертовски трудно влезть. Ты не поверишь, у местных арбитров, разнообразия ради, оказалась весьма неплохая система кодирования. Но мы практически уверены, что она еще здесь. И мы знаем, с кем стоит поговорить.

— Знаем?

— Представитель Магистратума, которого зовут Рикенс. Дело у него.

— Мы можем просто обратиться на самый верх…

Тониус покачал головой:

— Только в крайнем случае. Вспомни, наша миссия секретна. Почему? Здесь расположен административный центр. Если наши действия попадут в отчет, данные уйдут в систему, и мы — как на ладони. И уже никакая осторожность нам не поможет. Сдается мне, на карту поставлено слишком многое.

Нейл кивнул:

— Тогда пойдем. Где Кюс?

— Занята, — ответил Тониус, пожимая плечами. — Кажется, нам удалось кое-что найти. А вам?

— Вначале кое-что, а потом внезапно ничего. Но, возможно, интересное «ничего».

— А что случилось с твоим пальцем?

— То самое «ничего», о котором я говорил. Пойдем.

Волоча за собой Заэля, они направились к главной лестнице мрачного здания.

— Как будем действовать? — спросил Нейл.

— Так же, как на Сатре.

— Ладно, только в этот раз без твоих замашек…

Стук… Стук… Стук…

Кончик окованной сталью трости пощелкивал по деревянному полу. Этот звук предшествовал его появлению, куда бы он ни направлялся. Люди уважительно вытягивались, заслышав этот стук.

Служащий Магистратума первого класса Дерек Рикенс спустился по мрачному, облицованному деревянными панелями коридору на девятый уровень. Двое дежурных офицеров вытянулись по струнке и открыли перед ним высокие двойные двери. Он ответил на их приветствие кратким кивком. Они должны были понять, что он устал, по тому, как Рикенс опирался на свою трость.

Его секретарь, Лимбвол, семенил следом, нагруженный планшетами с отчетами и папками с делами, полученными за время дневного дежурства. И без того не слишком привлекательное лицо молодого человека окончательно уродовали огромные залысины и аугметическая оптика, внедренная в его глазницы.

Он семь лет проработал простым клерком, пока запрос о его повышении счастливо не совпал с письменным заявлением представителя Магистратума о том, что ему требуется секретарь, умеющий вести архивы.

Лимбвол дружелюбно поприветствовал охрану, но офицеры проигнорировали его жест. Хотя секретарь и носил униформу — которая, впрочем, ему не шла, — он не был в их глазах настоящим арбитром. Обычный бумагомаратель.

За огромными дубовыми дверями находилось владение Рикенса — обширное помещение, освещенное электрическими лампами, свисающими с потолка на длинных цепях. Папки и планшеты громоздились на полу под высокими окнами, лежали высокими штабелями на крышках обветшалых архивных ящиков. Миссис Лотилла старательно обрабатывала папки с делами на старом кодифере, а Плайтон, смышленый молодой инспектор, переведенный из отдела по борьбе с наркоторговлей, прикрепляла к стендам пикт-снимки с очередного преступления с изображениями расчлененных тел.

Широкая деревянная лестница вела вниз к главному хранилищу отдела, где за консольными терминалами и множеством столов трудились сотни офицеров. Хранилище заполняли постоянное гудение аппаратуры и бормотание десятков голосов.

У Рикенса раскалывалась голова. Он весь день провел на совещаниях по поводу утверждения бюджета, которые прошли так же, как и всегда.