Клей - Анна Веди Страница 17

– Ничего страшного, – перебивает её Ангелина. – Значит, так надо.

Ей меньше всего хочется заниматься похоронами и прощанием. Все эти ритуалы до того бесполезны и ненужны. А самое главное, противны. Ну что люди находят в том, чтобы прощаться с умершим, целовать его в лоб, плакать над его трупом, холодным и твёрдым?

– Известно ли, с кем он жил перед смертью?

– Да. Я перешлю Вам информацию.

– Спасибо, – Ангелина выжидающе смотрит на директрису, также не выражая эмоций. Она хочет поскорее вернуться к делам и осмыслить произошедшее. Хотя она думает, что это событие вряд ли повлияет на её жизнь.

Директриса тоже молчит и смотрит на неё. Эта минута молчания кажется вечностью.

– Вы сейчас приступайте к своим делам. Позже сообщите о результатах. Мне очень интересно, – улыбаясь одним уголком рта, говорит директриса.

– Да, конечно, – отзеркалив её улыбку другим уголком рта, отвечает Ангелина и выходит из кабинета.

Она направляется в свою лабораторию. «Умер Карлос Смит. Надо же, как нелепо. Хотя, что нелепо? Нечему удивляться. Там сейчас все мрут, как мухи. Собственно, что меня удивляет? Не знаю. Может, я злюсь, что оказалась единственной родственницей, и на меня навалилась ответственность?» Её накрывает какое-то отупение, ни мыслей, ни чувств. Она обращает свой взгляд внутрь себя, это было у неё обычным делом, когда ей приходилось решать какой-то сложный вопрос или хотелось понять свои чувства. Там тишина. Может, позже. Поживём-увидим.

Ангелина оторвалась от своих родственников ещё в пятнадцать лет. Она была отвязным подростком-гением. Отличалась от сверстников живым умом, способностью генерировать идеи, смелостью и интровертированностью. Ещё в пятнадцать лет она перепробовала все наркотики, которые существовали на Земле, – из чисто спортивного интереса и желания попробовать возможности субъективной реальности и её изменения. Родители всегда были в командировках или путешествиях, и она росла самостоятельно. Они с Карлосом и виделись-то пару раз. Их родители мало общались между собой, у них было как-то всё натянуто и неискренне. Этот невидимый барьер возник и между детьми. Ангелина сначала переживала по этому поводу, а потом забила. Судя по всему, Карлосу это тоже было глубоко безразлично, он был слишком озабочен своим несовершенством и ничтожностью, а сестра никак не влияла на его самооценку. Карлос, учась на физико-математическом факультете, любил играть в покер, рулетку, и каждый раз после проигрыша он отчаивался и надолго уходил в запой. А Ангелина экспериментировала с собственным сознанием, параллельно учась в институте генетики. Потом не вернулась из командировки её мать, написала письмо, что встретила любовь и останется там. Отец горевал несколько месяцев и, будучи очень привязанным к ней и подавленным ею, слёг. Он умер от сердечного приступа, под утро, очень тихо. Ангелина осталась одна. Оставался родственник в России, брат Карлос, но они были далеки и физически, и психологически.

Сегодня Ангелина, безуспешно пытается сосредоточиться на работе, мысли постоянно возвращаются к смерти брата. Она вспоминает его всегда грустные глаза, лицо без мимики. Как правило, серьёзный, даже унылый. Ей его жаль, жаль за его глупую, безрадостную жизнь. А может, ей жаль себя, за свою жизнь? Но она не считает свою жизнь унылой и глупой. Его смерть сталкивает её с переживаниями о своей смерти. Рано или поздно и она умрёт. Кто-то будет думать о ней, вспоминать? Как она умрёт? Как будет выглядеть мёртвая? Ей уже будет всё равно, мёртвой, а вот сейчас беспокоит. Интересно, с кем он был перед смертью? Ангелина намеревается выяснить. Умер её последний родственник. Какой смысл в родственных узах? Одна кровь течёт? И что? Люди-то всё равно разные. Возможно, что-то и совпадает, но так, мелочи. Ангелина кажется себе очень циничной и жестокой, особенно по отношению к родственникам. Она никак не могла простить предательство матери, что та не вернулась, лишь прислала письмо. Что теперь с ней, и жива ли? Мать жила в Новой Зеландии, которую теперь полностью затопило. Ощущение своего тотального одиночества в мире накрывает Ангелину, как океанская волна. Она сознаёт, что человек всегда один, просто рядом кто-то находится. А перед смертью, даже если кто-то и есть рядом, какой в этом смысл? Никто не умрёт вместо умирающего. Он всегда один, лицом к лицу со смертью, это его последний бой, и человек одинок в этом сражении. Так что окутывать себя иллюзией, самообманом, что человек не одинок, и окружать себя людьми ради этой видимой данности неодиночества, бессмысленно. Люди, как звёзды. Их миллиарды во вселенной, и ни одна звезда не похожа на другую, они все-все разные и уникальные, как и каждый человек. И все одиноки. Нет слипшихся звёзд, и то, что сейчас происходит с человечеством, – ужасная аномалия, не свойственная природе вещей. А вдруг это роевой интеллектуальный самообман, что человек не одинок? Искусственно созданный им самим, прилипший к нему. Вернее, человек таким образом притягивает ситуацию с экологическими изменениями, выбросами углекислого газа, затоплением, перенаселённостью в одной точке и слипанием. Сам создаёт всё это. Убегая от одиночества и от страха смерти в одиночку.

– Геля, ты куда-то пропала. Что-то случилось? – раздаётся голос Оливера, связавшегося с ней по сети и возникшего в пространстве комнаты. Проявившийся силуэт друга немного напугал Ангелину, сидящую в кресле и погруженную в свои мысли.

– О, привет, дорогой! Да, разве, я пропала? Точно, я и сама не заметила, как пролетело несколько дней, – Ангелина приподнимает голову, устремляет взгляд на Оливера. – Да, у меня новости. Нехорошие.

– Поделишься?

– Брат умер.

– О, у тебя есть брат? Я и не знал.

– Да, двоюродный. Мы особо не общались. В Питере жил.

– Ммммм, ясно.

– Я уже выяснила, что последний год он, прилипший, жил с девушкой по имени София. Она сейчас жива, я сегодня написала ей письмо.

– Может, встретимся, что скажешь?

– Нет, извини. Хочу побыть с этим одна и пережить. Точно, не сегодня. Возможно, завтра. И работы много.

– Ясно. У меня тоже есть новость. Я наконец-то начинаю активную жизнь. И в этот раз по прямой моей специализации, микробиологии. Мне пришло приглашение из Калифорнийского университета в лабораторию изучения мутации человека.

– Что ж, поздравляю. Ты будешь работать удалённо?

– Да, конечно. Я уже не соглашаюсь уезжать отсюда. Надо будет съездить, взять некоторые пробы, и всё.

– Я тоже не планирую лететь на Землю. Пока материала достаточно.

– Ааааа, ты не поедешь с родственником попрощаться?

– Нет, не поеду. Оливер, всё, пока, увидимся позже. Обнимаю.

Экран гаснет, и Ангелина скрывается, тает облачком. Оливер задумывается о своих родственниках. Он уже давно не вспоминает о них, и живы ли они, неизвестно. Как же всё стало цинично в этом мире. А может, так и надо? Родители дали жизнь, и всё, больше никто никому ничего не должен. Ни родители детям, ни дети родителям. А может, это очень даже правильно? Что хорошего было в прошлом веке, когда родители нагружали своих детей смыслом своей жизни, и в детях видели исключительно своё продолжение? И только так чувствовали себя нужными и достойными. Одно время государство давало льготы за рождение. Но когда численность населения стала слишком расти, льготы отменили, и ценность семьи снизилась. Единственное, сохранялась биологическая потребность в единении. По своей природе человек не может быть один. Но к концу 21 века ориентир социума изменился. Настало время свободного духа, одиночества. Везде пропагандировалось, что один в поле воин. Однако это было воспринято человечеством и самой природой невероятно жёстко. Планета взбунтовалась и отрыгнула катастрофой с потеплением и миграцией большого количества людей в центральные регионы континентов. Как хорошо, что Оливер успел уехать до этого катаклизма.