Небесный механик - Петр Крамер Страница 17

По спине Евы пробежал холодок. Мысли путались. Ей очень не хотелось заговаривать первой, но незнакомец тоже молчал, выжидая.

– Говорите по-английски? – неожиданно спросил он.

Голос был низкий и на удивление приятный.

– Да. – Ева с облегчением кивнула.

– Можете звать меня Гильермо. Я знаю, кто вы. Меня интересуют документы, – он показал ей картонный тубус, – чертежи, которые лежали в этом пенале. Где они?

Ева вдруг поняла причину давящего взгляда Гильермо: один глаз у него был вставной, стеклянный, но почти не отличался от живого.

– Их забрал русский, – быстро нашлась она, сообразив, что, отдав бумаги, спрятанные в складках особенной юбки, она долго не проживет, а так бандиты ее наверняка не тронут, пока будут искать Аскольда.

На лицо Гильермо легла тень. Оба глаза сверкнули холодным убийственным блеском. В каюте почему-то вдруг стало очень темно. Дверь за спиной Гильермо распахнулась, и внутрь шагнул уже знакомый Еве наемник, дававший ей нашатырь. Он склонился к уху Гильермо и что-то быстро прошептал. Оба посмотрели в иллюминатор. Ева тоже.

Похоже, погода быстро менялась, о чем и предупредил заглянувший в каюту наемник. Гильермо отдал ему какие-то указания на испанском, незнакомец ушел, и спустя несколько секунд дирижабль изменил курс – в иллюминаторы вновь проник солнечный свет, а надвигавшаяся туча осталась позади. Но Еве от этого не стало легче. Молчание Гильермо давило хуже взгляда его змеиных глаз.

– Теперь вы меня отпустите?

Наивный вопрос, учитывая ситуацию: она на дирижабле с хладнокровными убийцами, не знающими чувства жалости. Однако в таком положении лучше всего прикинуться дурой.

– Нет, – спокойно ответил Гильермо.

– Вы не имеете права! – взорвалась Ева. – Никто не вправе удерживать человека против его воли! Вас арестуют и будут судить!

Гильермо лишь рассмеялся, показав ровные белые зубы.

– Неужели Старый Свет настолько устарел? Простите мне этот каламбур, сеньора. В Америке давно живут и поступают иначе. Кому вы здесь нужны? Британии, Германии, Франции, России? Или, может быть, Швейцарии, где успели изрядно наследить, промышляя кражами картин?

Осведомленность этого человека серьезно взволновала Еву. Она поняла, к чему клонит Гильермо: ему достаточно сдать ее в полицейский участок, назвав воровкой, и ни один блюститель порядка не станет слушать ее бредни насчет похищения. Но Гильермо так не сделает. Ему нужны три пожелтевших листка, которые находятся у Евы. И он будет искать русского, а русский – ее. Потому что Аскольду наверняка тоже нужны эти листки, раз уж он вел дела с Бременом. По крайней мере, хотелось бы надеяться…

– Молчите? – Гильермо непринужденно закинул ногу на ногу. – А мы ведь с вами похожи: оба работаем за деньги. Удивительно, что вы стали взывать к закону.

– Я не убиваю людей.

– А как же Рудольф Бремен и Леопольд Фогт? – Гильермо усмехнулся. – И еще несколько человек в пакгаузе рабочего квартала Берна, погибших по несчастливой случайности?

– Но это ваши люди их убили!

– Нет, сеньора, именно вы. А оружием были деньги, которые вы намеревались получить за украденные бумаги. Вот видите, как просто? – Он щелкнул пальцами. – Раз – и вы убийца!

Похоже, разговор забавлял его. Пусть развлекается, подобными сравнениями любят пользоваться политики, скрывая за словами истину.

Несмотря на спокойный, вежливый тон, в повадке Гильермо, помимо умения внушать страх одним взглядом, было что-то отвратительное. Так ведут себя люди, привыкшие смешивать с дерьмом всех, кто попадается им под руку. Подавлять и унижать, теша собственное самолюбие, размазывать слабых. Только с ней этот фокус не пройдет!

Еве вспомнилась настоятельница приюта в Лейпциге, где она пробыла до четырнадцати лет, пока не сбежала. Фрау Кляйбер общалась с воспитанницами таким же образом. В классе Евы каждый мечтал подсыпать старой ведьме яда, но не было возможности – настоятельница никогда не ела из отдельного котла, демонстрируя тем самым солидарность с воспитательницами и преподавателями приюта, а среди них были и хорошие люди.

– Боитесь меня? Напрасно. – Гильермо успокаивающе взмахнул рукой. – Сильнее денег оружия нет. Деньги умеют убивать мгновенно, но иногда заставляют помучиться. Они, как медленно действующий яд, отравляют человеческие души.

– Тогда вам следует остерегаться, – не удержалась Ева. – Вдруг вы пропитались ядом сильнее, чем думаете?

Ее больше не пугал этот американец или кто он там – мексиканец, колумбиец? Не важно. Ее не убьют до тех пор, пока не получат бумаги. А значит, появилось время, за которое можно понять, кто ее похитители и куда направляется дирижабль.

– А вы быстро учитесь. – Широкое загорелое лицо Гильермо расплылось в довольной улыбке. – Жаль, что наше знакомство продлится недолго.

– Куда мы летим? – решилась спросить напрямик Ева.

– В Париж, сеньора. – Гильермо поднялся и шагнул к выходу. – На встречу с вашим русским. Теперь только он может подтвердить, сказали вы правду или нет.

– Никакой он не мой, – проворчала Ева в закрывшуюся за бандитом дверь.

Но про себя добавила: «Хотя этот русский симпатичный, смелый и решительный. Он найдет вас и убьет! Всех».

– Всех! – зло выкрикнула она.

Но ей никто не ответил.

Посидев некоторое время на кушетке, Ева встрепенулась. Что это с ней? Откуда вдруг взялась симпатия к Аскольду? С чего она решила, что русский непременно прикончит Гильермо и его подручных?

Так и не найдя ответа, она встала и проверила, заперта ли дверь. Дверь не поддалась. Тогда Ева обошла каюту. На это потребовалось не больше минуты: стул и кушетка рядом с одним иллюминатором. Под другим имелся откидной столик. Если его разложить, перегородит часть каюты. На низком потолке осветительный плафон, спрятанный под надежно закрепленной решеткой. На задней наклонной стенке за кушеткой – пришлось ее отодвинуть – обнаружился люк с торчащим из него толстым стержнем с резьбой и крохотным смотровым окошком. Поворотное устройство, отпирающее люк, отсутствовало. За окошком – темнота.

Ева поскребла ногтями заклепки на люке, опустилась на колено, приникла ухом к стенке. Слабое гудение и мерный шум говорили о том, что под каютой технический отсек. Возможно, в нем находятся моторы, вращающие пропеллеры дирижабля, а стало быть, каюта, где ее заперли, расположена на корме.

Она попыталась открыть иллюминаторы, но контргайки, насаженные на винты, были закручены намертво. И потом, что ей даст открытый иллюминатор, если в него можно разве что просунуть голову, да и то с трудом?

Вернув кушетку на место, Ева устроилась на ней поудобнее, подогнула ноги и уставилась на облака. Она слабо разбиралась в навигации, но судя по солнцу, дирижабль летел на запад, уходя от грозы. Если Гильермо не соврал, они действительно направляются в Париж.