Тринадцатый апостол - Юрий Манов Страница 17

Когда началась «заваруха» на таджикской границе, он записался добровольцем и поехал на далекую заставу с женой и детьми (Лариса родила ему двух чудных дочек) инструктором по альпинизму. Харитон, отслужив в армии, поехал туда же — сверхсрочником.

В день своего тридцатилетия он осиротел во второй раз. Он с нетерпением ожидал окончания смены, чтобы рвануть домой, к праздничному столу, к любимой семье, когда узнал, что ничего этого уже нет. Басмачи ночью обошли с нашей стороны заставу и напали на военный городок. После короткого боя, в ходе которого, отстреливаясь до последнего патрона, погиб отчим Харитонова, бандиты согнали всех выживших на площадь и вырезали всех оставшихся мужчин. Женщин предложили обменять на «духов», захваченных после разгрома банды Рамзан Хана.

Но обмен не получился. Харитон тогда сидел в радиобудке дежурным и первым услышал страшную новость. Басмачи, обкурившись дури, изнасиловали заложниц — жен и дочерей погранцев, даже десятилетних девочек, а потом согнали их в медчасть и закидали гранатами.

Он не плакал. Он просто пошел к КПП и, не дав охране опомниться, в упор расстрелял автобус, где сидели ждавшие обмена «духи». Потом аккуратно положил «калаш» на землю и пошел сдаваться. Его судил трибунал. За «духов» оправдали, но дали три года… за порчу казенного имущества — за автобус. На каторгу он так и не попал, его направили на Поездок к Семенову. На те же три года. Но штрафником его никто не считал. Официально он числился «расконвойником» — радистом, на деле же…

— Вот что, Харитоша, — сказал Семенов, отхлебнув крепкого кофе, — для тебя клиент сегодня есть.

Харон понимающе кивнул.

— Зуев. Из блатных, второй вагон. Редкостный урод, три «мокрухи» на нем, но адвокат у него, сука, больно мудрый. Отмазывал.

— В чем провинился?

— Он с еще одним уродом в карты проигрался. Ну вот, за долг взялись апостола «замочить» — Стрельцова.

— А второй — что за урод?

— Да так, наркоман, дерьмо, я его в карцер для острастки оформил. Да и кишка слаба у него на «мокруху». А вот Зуев может…

— Документик имеется?

Семенов молча достал из кармана лист с текстом, завизированный тринадцатью подписями, и протянул Харону. Тот внимательно прочитал и спрятал в нагрудный карман. Папку с личным делом Зуева положил в сейф.

— Когда?

— Сегодня и побыстрей!

— Несчастный случай? Необходимая самооборона? Попытка к бегству или демонстративно?

— Лучше бы при попытке, но демонстративно, чтобы народу побольше видело. Впрочем, думай сам, у нас остановка через полчаса, Зуева я дежурным по кухне поставил. Успеешь?..

— Не впервой. Сделаем.

Семенов знал, что Харрисон сделает. По части провокаций и различных «штучек» он был просто асом. Предстоящую операцию он продумывал до мельчайших подробностей, играя на людской психологии, на человеческих пороках. А потому перед «экзекуцией» просил с личным делом «объекта» ознакомить.

Вора в законе Трушина он пристрелил при самообороне. Просто обозвал его пидором и, дождавшись, пока тот кинется на него с заточкой, всадил в оскаленную рожу урки всю обойму. Хитрюгу Савидзе, который на ловушки не попадался и сухим мог выйти из любых ситуаций, застрелил в медчасти, когда тот пытался обнять медсестру — защита персонала от нападения. Пойди он в киллеры профессиональные — отбоя бы от клиентов не было.

— Ну что ж, коллеги, — произнес Семенов, вставая из-за праздничного стола с бокалом неразбавленного спирта в руке. — Давайте выпьем по полной за наш профессиональный праздник: «День учреждения института господ присяжных заседателей», за труд наш нелегкий, за избавление страны нашей многострадальной от скверны, нечисти и погани, за…

— Товарищ майор, Сергей Михалыч! — В столовую с перекошенной рожей ворвался дежурный по Поездку прапорщик Борщин. — ЧП у нас! Попытка к бегству!

— Групповая? — кратко спросил Семенов, не опуская бокала.

— Нет, одиночка.

— Кто?

— Зуев со «второго» «блатного».

— Как?

— Повздорил с охранником — отказывался относить на пищепункт посуду после обеда. В смысле, что он «блатной», что ему не положено. Охранник его силком на платформу выволок, а он свалил его и побежал…

— Кто пресек побег?

— Харрисон, ой, это, как его — расконвойный Харитонов. Он случайно по вагону проходил, ну и увидел. Разбил окно и из табельного… — Борщин перевел дух и не без гордости добавил: — Все в цель. Три в спину, одна в голову!

— Ладно, — махнул рукой Семенов, — сейчас подойду. Ну-с, коллеги, не портить же такой тост из-за какого-то… инцидента. Повторюсь: давайте выпьем за очистку России от скверны!