Никогда не отступай - Уильям Форстен Страница 17

— Совсем не то, что гладкоствольные игрушки, какие были у нас в Тугарскую войну! — воскликнул один из них, поглядев на Пэта. — Те стреляли всего на каких-то пятьдесят шагов.

Пэт согласно кивнул и повернулся в сторону противника. Опять послышался вой нарг, и топот копыт убыстрился. «Слишком торопятся, — подумал он. — На крутом подъеме их лошади выдохнутся».

— Четвертый Суздальский, беглый огонь, готовсь!

Пэт почувствовал знакомый холодок на спине, когда сотни винтовок одновременно мелькнули в воздухе и опустились на бруствер. Ему казалось, что еще рано устанавливать прицелы, вести стрельбу на таком расстоянии — пустая трата патронов, но чувствовалось, что людям хочется попробовать, как это у них получится. Солдаты 9-го Кевского полка, стоявшего рядом, глядели на своих товарищей с явной завистью.

— Целься! Огонь!

Раздался оглушительный залп, когда разом разрядились пять сотен винтовок. Дым опять затянул всю округу, и Пэт наклонился вперед, с нетерпением ожидая, когда он развеется. Люди тем временем уже перезаряжали ружья, щелкая затворами, забивая в ствол патроны и устанавливая ударные капсюли. «Вот бы Фергюсону придумать какое-нибудь устройство, которое делало бы это автоматически, — подумал Пэт. — Скорость стрельбы существенно возросла бы».

Издали, со стороны республиканских войск, донесся одиночный залп, спустя десять секунд еще один. Это, по всей вероятности, стрелял 2-й Римский полк, вооруженный еще более совершенными винтовками Шарпа, которые заряжались медными патронами. Патроны были настолько ценны, что командование приказало подразделениям, отбившим атаку и оставшимся на своих позициях, собирать стреляные гильзы и отсылать их в Суздаль для повторной набивки.

Прежде чем 4-й Суздальский дал второй залп, дым успел немного рассеяться, и Пэт в немом изумлении наблюдал, как новое огнестрельное оружие одного из соседних полков косит ряды бантагов на таком расстоянии, с которого прежде никто и не подумал бы стрелять. Тем не менее противник продолжал наступать, и, когда до него осталось четыреста ярдов, командиры батарей отдали приказ зарядить орудия картечью. Снова взвыли нарги, и бантаги стремительно кинулись в атаку. Их воинственный рев перекрыл даже гром пушек и треск стрелкового оружия. Вступили в бой войска, вооруженные спрингфилдовскими винтовками старого образца, но они нанесли врагу такой урон, что Пэт в восторге только чертыхался. Густой дым не позволял разглядеть что-либо на поле, и офицерам приходилось определять дальность прицела наугад.

Внезапно у Пэта над ухом просвистела стрела, и вслед за ней из сплошной стены дыма вылетел целый рой оперенных посланцев смерти. Один из солдат, стоявших рядом, опрокинулся назад, широко раскинув руки. Он умер прежде, чем его тело коснулось земли. Другой с громким воплем кинулся прочь, закрыв левый глаз обеими руками, из-под которых торчал стержень стрелы.

— Сэр, пожалуйста, спрячьтесь в укрытие! — На Пэта сердито смотрел старый сержант. — Черт побери, не хватало только, чтобы люди потом говорили, что вас подстрелили прямо у меня под носом!

Усмехнувшись, Пэт спрыгнул в траншею за бруствером, и в этот момент сержант вдруг завопил от боли — стрела пронзила его левую руку. Пэт кинулся было на помощь, но старый вояка отмахнулся от него.

— На Нейпере еще не то было! — проворчал он и, выдернув стрелу, направился вдоль строя солдат, наводя порядок сердитыми окриками. Однако в целом вражеские лучники не нанесли им особых потерь — большинство стрел пролетели у людей над головой и упали далеко позади. Опытные офицеры знали: если стрелы кочевников достигают линии обороны, то, значит, до них осталось не более двухсот пятидесяти ярдов, и дали команду установить прицелы на это расстояние и вести одиночный огонь.

Ружейная пальба слилась в сплошной рев. Пэт стоял уперев руки в бока и от души наслаждаясь этой вакханалией. Справа от него вспыхнуло ослепительное пламя, и, повернувшись, он увидел, как одна из двадцатифунтовок заваливается на бок, а артиллеристы, будто сломанные куклы, разлетаются во все стороны. «Очевидно, забыли протереть дуло губкой, — мрачно подумал он, — или же затворы у этих новомодных штучек недостаточно надежны».

Тем временем бантагские лучники практически перестали стрелять, и Пэт посмотрел на пятидесятифутовую дозорную башню, возведенную в сотне ярдов позади линии огня. Сигнальщики на башне энергично размахивали белым флагом, давая знать, что атака отбита и бантаги отступают. По всему фронту прозвучала команда прекратить огонь, и внезапно наступившая тишина производила жутковатое впечатление. До Пэта донеслись звуки, которые он, в отличие от всех остальных звуков боя, не мог слышать без содрогания, — стенания раненых и ржание покалеченных лошадей. Дымовая завеса постепенно таяла, открывая взгляду плоды ратного труда. Стали видны какие-то неясные фигуры. Ближайшая из них оказалась одиноким бантагом — он стоял пошатываясь и бессмысленно озираясь. Разом выстрелили несколько солдат, и воин упал. Другие выстрелы сразили бантагов, пытавшихся убраться восвояси. Пэт наблюдал все это, не испытывая особой жалости к поверженному врагу, — если бы они сами оказались на его месте, их ждала бы куда более страшная участь.

Он прошелся вдоль укреплений. Потери в полку были незначительными. Многие солдаты смеялись и возбужденно переговаривались.

— Слушай, сержант, — воскликнул один из молодых рекрутов, — ты нас прямо до смерти запугал своими россказнями, а все оказалось совсем не так страшно.

Пэт подумал, что солдат, в общем-то, прав. Победа действительно далась им легко, и это тревожило его.

— Сэр!

Рядом с ним стоял один из штабных ординарцев.

— Я только что был на дозорной башне. Вам, наверное, нужно подняться туда.

— Что такое?

— Я думаю, вам лучше посмотреть самому, сэр.

Пэт обернулся в сторону противника, но дым еще застилал поле. На северном фланге возобновилась артиллерийская канонада. Очевидно, бантаги опять пошли в наступление.

Он поспешил к башне и поднялся на пятидесятифутовую высоту, с трудом переводя дыхание. «Слишком стар стал для такой гимнастики, — подумал Пэт. — Может, Эмил и прав, надо бросать курить». Он вышел на смотровую площадку и нервно ухватился за поручень, стараясь не глядеть вниз.

Поднеся к глазам бинокль, он направил его на поле боя. Бантаги нестройными рядами отступали, тысячи тел — человеческих и лошадиных — устилали землю. Это побоище напомнило ему Колд-Харбор, где Мясник Грант послал их в лобовую атаку на укрепления мятежников, и за каких-нибудь двадцать минут они потеряли восемь тысяч человек. Но сейчас его внимание привлекло нечто иное, — а именно то, что бантаги подтягивали тихой сапой к передовой под прикрытием первой пробной атаки. Пэт невольно присвистнул.

— Да, похоже, денек предстоит нескучный, — угрюмо пробормотал он.

Джурак гневно воззрился на Каггу, командовавшего уменом на вороных лошадях. Он так и знал, что эта бессмысленная атака принесет одни потери. Кагга настаивал на том, чтобы начать бой достойно, по всем правилам старинного воинского искусства, и Джурак скрепя сердце уступил ему.