Ангелофрения - Максим Хорсун Страница 17

– Андрей, конечно, несколько разбалован благополучной жизнью, – с неудовольствием заметил Матвей Эльвен, – и излишне романтичен, но внутри него – стержень! – он выдохнул облако дыма. Чудовищный гость склонился над хозяином дома. Задрожали остатки кожи, окружавшие провал носа. Мелкие коричневые зубы отбили дробь, словно в предвкушении.

– Внутри Магдалины тоже есть этот стержень, – продолжил как ни в чем не бывало Эльвен. – Она, конечно, домашняя кошечка с бантиком на шее, пока позволяют обстоятельства, но в трудную минуту на нее можно положиться. Верно, дорогая?

– В-верно, дядя, – ответила Магдалина, не сводя глаз с крылатого чудовища.

А оно уже за тетей Эмили: высунуло синий раздвоенный на конце язык и едва ли не касается им высокой прически женщины. Тетя тоже не замечает нависшей над нею бестии, лишь зябко подергивает полными плечами и морщится, точно от зубной боли. Матушка Птанифер проходит мимо чудища, сквозь полупрозрачные перепонки на уродливых крылах виднеется ее фигура. Кахи, стоя у дверей, смотрит на гадину, но взгляд слуги проходит навылет.

– Магдалина! – тетя Эмили подалась в ее сторону. – Тебе нехорошо?

– Переутомилась, – ответил дядя и приложил ладонь к перебинтованному плечу. – Что-то раны разболелись… словно кузнечными клещами рвут мясо… Пора принимать порошок.

Тварь задрала голову к потолку и крикнула – пронзительно, хрипло, точно раненая птица.

Матвей Эльвен и Эмили переглянулись.

– Чертовы павлины… – буркнул хозяин дома.

– Почему бы тебе не прилечь, Магдалина? – полюбопытствовала тетя Эмили. – Матушка Птанифер проводит тебя в спальню и поможет раздеться.

– Нет-нет, тетя, я, пожалуй, сама.

Чудовище пошло к выходу из столовой. При ходьбе оно сильно наклонялось вперед: наверное, чтоб не перевешивали крылья.

В дверях по-прежнему стоял Кахи. Лицо слуги блестело от испарины, а кулаки побелели – так сильно Кахи стиснул пальцы.

Магдалина поняла, что никто не видит мерзкую тварь, но каждый ощущает ее присутствие.

А значит, тварь – не галлюцинация, она действительно существует и может взаимодействовать с реальным миром.

Лучше бы она была галлюцинацией…

Чудовище поглядело в посеревшее лицо Кахи.

– Боль, только боль… – просипело оно едва разборчиво. – Гнилое брюхо, черви в печенке…

Кахи пошатнулся, словно его ударили под дых. Медленно отошел, придерживаясь рукой за стену, опустился на табурет.

Незваный гость с вызовом взглянул на Магдалину, которая замерла на полпути к выходу из столовой. Неприкрытые губами зубы заскрежетали. Тварь отвернулась и двинула в сторону лестницы. Подойдя к ступеням, она оглянулась, как будто проверяя, идет ли Магдалина следом.

Магдалина шла.

Чудовище заскакало по ступеням, поднимаясь на второй этаж. Крылья царапали обои, цепляли картины и вазы с цветами. Ноги с окостеневшими, похожими на копыта пятками оставляли на ковровой дорожке глубокие вмятины. Магдалина шла за тварью, держась на разумном расстоянии.

Страх отступил, настал черед холодной решимости. Мысль была ясной и простой.

Если я – единственная, кто видит чудовище, думала Магдалина, значит, я единственная, кто сможет защитить обитателей этого дома.

Чудовище явилось творить зло – не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять это. Оно целеустремленно шло вверх, извиваясь и покачиваясь, точно змея, Магдалина ощущала на лице ветерок, поднятый беспокойно мотающимися крыльями.

Оказавшись на втором этаже, чудовище не стало мешкать. Заторопилось по коридору вперед, оставляя царапины на навощенном паркете, заглянуло в приоткрытую дверь спальни Магдалины, перевернуло стул, который забыли убрать слуги после посетителя, уверенно толкнуло дверь комнаты младших Эльвенов.

Магдалина не знала, как остановить тварь, и вообще – существует ли способ, чтоб это сделать. И на помощь не позвать, никто не сможет помочь. Никто даже не поймет, о чем просит эта молодая, но, безусловно, ненормальная особа.

Чудовище подошло к кровати Каина. В костлявых лапах появился посох, похожий на кривой позвоночник. Откуда он взялся – Магдалина не разглядела. Тварь подняла посох над спящим мальчишкой, нацелила нижний узкий конец позвоночника на переносицу Каина.

Магдалине хотелось обратиться в ураган и развеять эту крылатую груду костей, кое-как скрепленную ссохшейся плотью и черной магией. Ей хотелось стать молнией и превратить чудовище в дымящийся пепел.

Но она ничего не могла. Глухое отчаяние гнало ее вперед. Впиться ногтями в перепонку, которая кажется такой податливой и тонкой. Зубами в трухлявую шею, подобно львице, охраняющей котят от наглой гиены.

Чудовище резко обернулось. Встретилось взглядом с Магдалиной. Глаза твари были черны и непроглядны, как агаты.

– Ты?.. Видишь меня?.. – просипело оно. И, не дожидаясь ответа, глухо заворчало: – Не смей! Убью! Не смей, слышишь!

Почему – не смей? Почему в нечеловеческом голосе крылатого гостя звучит страх и этот страх не маскируют даже угрозы и ненависть?

По правой руке прокатилась горячая волна, жжение охватило ладонь и пальцы. Магдалину опустила взгляд и с изумлением обнаружила, что вокруг ее кисти кружат мелкие и юркие, точно мальки, бело-голубые искры.

Она по наитию протянула руку к чудищу.

Ночной гость отпрянул, закрылся дрожащим крылом.

– Не смей! Не смей! – твердил он. – Вы все – наши. Все равно – наши. И ты, и они, и твой дружок капитан.

– Да кто ты такой?

Не вопрос, не требование, а стон, вырвавшийся сквозь стиснутое спазмом горло.

Крыло немного опустилось, из-за его кромки показалась макушка обтянутого растрескавшейся кожей черепа.

– Ключи – у Мосдея, – просипела тварь обреченно. – Не убивай. Сама будешь мертвой, и тогда поймешь, каково это…

– Сгинь! – сорвалось с ее губ. Такое короткое и такое пронзительное слово. Как револьверная пуля. Как синяя молния, слетевшая с собранных щепотью пальцев.

И чудовище сгинуло. Громко хлопнули оконные створки, задребезжало стекло. Комната наполнилась кислой вонью, от которой заслезились глаза.

Оба младших кузена проснулись. И завопили в унисон.

– Уходи! Не тронь меня! – рыдал Каин, отмахиваясь от Магдалины, точно от материализовавшегося ночного кошмара.

– Папа! Мама! Кахи! – орал Адам.

Магдалина отступила.

– Это был всего лишь сон! – проговорила она сквозь слезы. – Дурной сон!

– Ты – чудовище, у тебя крылья и гнилые зубы! – не унимался Каин.

– Что за глупость! – всплеснула руками Магдалина и тут же поднесла их к лицу – все как обычно никаких больше молний. – Как тебе не стыдно, братец!