Жесткий контакт - Михаил Зайцев Страница 17

Дважды молодец четвертый! Кувыркаться с мечом за плечами это, знаете ли, особая акробатика, этому необходимо долго учиться. Знать, натаскивали парней в камуфляже на реальную работу с колюще-режущим холодным оружием. Немудрено догадаться – и фехтовать четвертый, без сомнения, обучен.

– Ну, давай, поглядим, каков ты в деле... – высказался более для себя, чем для противника, Шаман, вытаскивая из ножен поверженного третьего его вороненый меч.

Ай, какая ладная мечуга! Рукоятка предусматривает хват обеими руками, гарда идеально защищает кисть, вес, баланс, все как доктор прописал!

Вороненый клинок прочертил в воздухе ломаную линию. Четвертый отступил.

– Что, пацан? Не ожидал от меня такой прыти?! Хай-ия-ха! – Шаман захохотал, крутанул мечом над головой и встал в «позицию бабочки», по-японски – «кочо-но камаэ». Другое название «позиции бабочки» – «положение с мечом у виска». Широко расставив согнутые в коленях ноги, повернувшись к противнику боком, Шаман поднял обе руки так, что рукоять оказалась возле левого виска, а лезвие клинка, расположившись параллельно земле, застыло, направленное острием на противника.

Парнишка, которого Шаман про себя называл «четвертый», отступил еще на шаг. И еще на шаг. И еще... Молодое, безусое лицо паренька в камуфляжном комбинезоне покраснело, зрачки дернулись, парень взглянул вверх, на вертолет, как бы прося защиты, и вновь сосредоточил взгляд на Шамане. Приятный Шаману взгляд, с искоркой зарождающейся в душе врага паники. Губы парня зашевелились. Он о чем-то спрашивал Шамана, гул вертолета не позволил расслышать о чем.

– Говори громче!

– Ты – Кахуна?! – выкрикнул вопрос парень.

Кто такой или чего такое, а может, и кто такая «Кахуна», Шаман, разумеется, понятия не имел. Между тем отпираться не стал. Многозначительно кивнул головой.

– Да, правильно. Я Кахуна.

– Но ты белый?!!

Что значит «белый»? Цвет одежды? Нет, мимо. Цвет кожи?..

– Я напудрил лицо. – Шаман улыбнулся. – И руки. Бросай оружие или дерись, пацан. Три секунды на размышление. Раз...

Мозг истинного бойца подчиняется в бою инстинктам. Чутье, а не разум подсказывало Шаману, что начинать отсчет рано, что не мешало бы подольше поговорить с парнем и постараться понять хотя бы, кто такой (такая, такое) «Кахуна». Однако разум сигнализировал – более пяти-семи секунд тело не сдюжит удерживать «позицию бабочки». Скоро дрогнут ноги и голос, враг это заметит, и его страх переродится в жгучее желание отомстить за павших товарищей, а панические искорки в глазах вспыхнут кострами отчаянной решимости.

Из предложенных Шаманом-Кахуной вариантов, драться или сдаться, парнишка не выбрал ни того, ни другого. Предпочел убежать. Пустился наутек на счете «два».

Глядя в камуфляжную спину с пустыми ножнами, Шаман наконец-то позволил рукам опустить стремительно тяжелеющий меч. Разрешил коленкам согнуться, рухнул на землю, порывисто вздохнул, закатил глаза, посмотрел в небо.

Тональность работы вертолетных двигателей изменилась. Зависшая над головой вертушка маневрировала. Неужели? Неужто паренек в камуфляже отнюдь не убегает, а отбегает? Уходит в темпе подальше из зоны обстрела вертолета?.. Нет! Ерунда. К чему было высаживать десант, кабы имелась возможность сразу же, по обнаружении Шамана с Психом, долбануть по ним с воздуха?

Безразличие к смерти незаметно сменилось жаждой жизни. Инстинкты отхлынули в подкорку, головной мозг заработал в обычном режиме и выдал несколько довольно логичных вариантов, отвечающих на вопрос, почему раньше вертолетчики не стреляли по живым мишеням. Причем стрелять вертолетчики должны, без всякого сомнения, из огнестрельного оружия. А почему же тогда парнишки-десантники вооружены арбалетами и мечами? И на этот каверзный вопрос взбудораженный мозг попытался найти логичный ответ и нашел бы, но Шаман усилием воли прогнал упаднические мысли. Не хватало еще самому удариться в панику! Запаниковавший камуфляжный меченосец помчался ясно куда, к точке десантирования. Туда же вернется и вертолет подобрать десантника или высадить вторую порцию арбалетчиков... Или автоматчиков... Шаману бежать некуда. Запаникуй Шаман, и хлынувший в кровь адреналин доведет организм до полного непотребства, а все без толку! Ежели оснащена вертушка пулеметами-ракетами, смерть неминуема.

Буря чувств и мыслей в душе Шамана, утратившего невозмутимость берсеркера, бушевала лишь краткий миг. Наплевав на вертолет, до сих пор маневрирующий над ним, Шаман лег на спину, закрыл глаза и сосредоточился на точке дань-тятянь. Пока суть да дело, надо бы собрать последние резервы сил и пренепременно вернуть прежнее состояние абсолютного пофигизма. Есть меч, недалече валяются работоспособные арбалеты (эх, кабы сбить болтом вертолет, вот было бы здорово), из первой схватки вышел, не потеряв ни капли крови, чего еще не хватает? Времени для восстановления? Неправда! И время есть. Пусть мало, но есть. Высадит вертушка резервную группу, придется биться, никуда не денешься. Бабахнет с неба огнестрельный залп, тоже никуда не денешься, не убежишь, не спрячешься, придется умереть. На Востоке уверены, что душа без лишних мытарств попадает сразу в высшие слои астрала, ежели отходит от тела в момент сна, во время оргазма или медитации. «Ну, что ж, хотя бы помру, назло вертолетчикам, медитируя. Ежели у них есть и желание и возможность открыть огонь, пусть стреляют», – подумал Шаман, улыбнулся, как ему самому казалось, умиротворенно, и все равно вздрогнул, когда прозвучал хлопок первого выстрела...