Генерал Крузо - Дмитрий Суслин Страница 17

– Поднять паруса! – скомандовал генерал Бочкин, который взялся управлять пирогой и сел на корму к рулевому веслу.

Краснобаев и Пятница кинулись к парусу и стали его поднимать.

– Право руля! – сам себе скомандовал Бочкин. И повернул весло вправо.

Только ведь никогда в своей бурной и богатой событиями жизни Василий Митрофанович Бочкин не управлял ни одной лодкой, тем более с парусом. Не знал он, что кормовое весло надо влево поворачивать, если хочешь, чтобы лодка правым курсом пошла.

А Краснобаев и Пятница парус уже подняли, и тут лодка повернулась против ветра. Парус тоже повернулся по ветру и Бочкина с кормы смахнул, словно ненужную вещь.

– Человек за бортом! – закричал Иван Иванович.

– Держитесь, товарищ генерал!

Но тут лодка, оставшись совсем без управления, опять повернулась, парус вновь крутанулся, и в воду теперь полетел сам Краснобаев.

«Анастасия» же полетела прямо на голую острую скалу, которая торчала из воды неподалеку.

Вынырнули Бочкин и Краснобаев на поверхность, а пирога уже далеко от них. Метров двадцать.

– Пятница! – закричал Бочкин. – Пятница! Там же скала. Он убьется!

И изо всех сил поплыл он за «Анастасией». Даже фуражку свою генеральскую не стал спасать. Краснобаев за ним. Но как ни быстро они плыли, «Анастасия» плыла еще быстрее.

– Прыгай! Прыгай! – стал Бочкин кричать громким голосом. – Прыгай, Пятница! Я тебе приказываю! Слышишь? Это приказ!

Только не таков Пятница, чтобы так просто погибнуть. Ни сам он не собирался погибать, ни тем более дать погибнуть пироге, которую они с таким трудом сделали. С ловкостью обезьяны, прыгнул он с мачты, на которой сидел, и прямо по парусу скатился, как с горки в пирогу, и быстро пополз к корме. Дополз и схватился за рулевое весло. И в самую последнюю секунду повернул судно в сторону. «Анастасия» прошла мимо скалы, и только правым бортом ее слегка коснулась, словно утешила, «Нечего, мол, когда-нибудь и ты кого-нибудь поймаешь».

Смотрят Краснобаев и Бочкин и глазам своим не верят. Целая и невредимая «Анастасия» развернулась и назад к ним идет под парусом, довольно поскрипывает, на носу попугай сидит, важный словно адмирал Нельсон после победы над Наполеоном, а за рулем Пятница стоит и счастливо им рукой машет.

– Вот это парень! – восхитился Бочкин. И на радостях даже пустил слезу. Океан сразу еще солонее стал.

Приблизился к ним Пятница и взял неудачливых моряков на борт. Бочкин его крепко обнял, в обе щеки расцеловал и со всех сторон осмотрел: не ушибся ли, не поцарапался ли мальчик. Наконец всего осмотрел и удовлетворенно вздохнул:

– Цел!

– Что же ты молчал, что можешь пирогой управлять? – спросил Пятницу Краснобаев. – Мы бы тогда товарища генерала за руль не пустили бы и капитаном не назначили.

Услыхал эти слова генерал Бочкин и густо покраснел. Голову даже опустил, так ему стыдно стало. Потом все-таки поднял и виновато улыбнулся, Пятницу по голове погладил:

– А что же ты и впрямь молчал, соколик?

– А вы меня и не спрашивали.

– Не спр-р-р-рашивали! – поддакнул попугай.

Да, даже в голову не пришло нашим героям, будто Пятница, мальчик, который родился на берегу моря и вырос среди рыбаков и ловцов жемчуга, может управлять лодкой и парусом.

– Что ж, впредь нам дуракам наука! – сказал генерал Бочкин. – Не знаешь броду, не суйся в воду. С этой минуты, Пятница, ты капитан «Анастасии». А мы всего лишь матросы. Я боцман, Краснобаев юнга. Так что, не стесняйся, приказывай нам, и обучай морскому делу.

Так Пятница стал капитаном «Анастасии».

А наши друзья с жаром принялись за новое и незнакомое для себя дело – освоение морской науки. Поплыли они назад. Теперь уже Пятница за рулем, а Краснобаев и Бочкин его приказы выполняют.

Затем Пятница их грести стал учить. А на пирогах гребут по-другому, совсем не так, как в наших городских парках или на дачах, где обыкновенные прогулочные и развлекательные лодки. Дело в том, что у туземного гребца всего одно весло, а не два, как это полагается, и им надо успевать грести с обоих сторон. А это нелегко. Краснобаев и Бочкин семь потов пролили, прежде чем у них что-то получаться стало. Но труднее всего было грести в такт. Трудно им было друг под друга подстроиться. Особенно Бочкину. Он все норовил весло поглубже в воду погрузить. Поосновательней.

Если бы не под парусом шли, так бы на месте и остались до сих пор.

А Пятница легко пирогой правит, хоть по ветру, хоть против ветра. Пирога его слушается. Проплыл он мимо генеральской фуражки, нагнулся, ловко ее поднял и рядом с собой положил на солнышке сушиться. Решил на берегу отдать.

Вернулись они на остров.

Когда генерал свою фуражку увидел, то от счастья чуть не умер. Обнимал ее, целовал, к груди прижимал очень долго, прежде чем одел.

– Думал и не увижу уже тебя никогда!

Очень за него рады были Пятница и Краснобаев. Пришвартовали «Анастасию» к берегу. Крепко к пальме привязали, чтобы невзначай ее не унесло. Решили на следующий день опять отправиться в учебное плавание. Ведь прежде чем отправляться на Большую Землю, надо было моряками стать. А то иначе и утонуть можно.

Пришли домой усталые, но счастливые. Тоска по дому и одиночество ушли в неизвестном направлении. Все казалось хорошим и мирным. Ничего не предвещало беды.