Альтернативная линия времени - Аннали Ньюиц Страница 17

Бальбоа, Верхняя Калифорния…

Ирвин, Верхняя Калифорния (1992год н.э.)

Самая большая машина – уЛиззи, поэтому, когда мы собираемся куда-нибудь вместе, возит нас всегда она. Что сейчас оказалось очень даже кстати, поскольку, как выяснилось, Хитер пригласила своего двоюродного брата Хамида, аСооджин притащила этого выпендрежника Марка. По дороге в кино я гадала, остались ли уМарка шрамы после того невыразительного эксперимента с резьбой по груди. Но затем я ощутила прилив тошноты, вспомнив, что пару месяцев назад мы оставили лучшего друга Марка плавать в озере Вудбридж. Я решила, что в кои-то веки постараюсь быть с ним любезной.

В этот вечер вБальбоа показывали «Вспомнить все». Мы расселись на балконе, на заляпанные кресла, обтянутые псевдобархатом. Я оказалась между Лиззи иХамидом. Сперва я была этим недовольна, однако затем выяснилось, что Хамид смотрел по видаку «Робокопа» идаже мог связать несколько предложений по поводу фильма.

–Мне очень понравилось, как в«Робокопе» прошлись по рекламным роликам и пропаганде в выпусках новостей.– Повернувшись ко мне, он протянул пачку с попкорном. Хамид иногда заглядывает кХитер, так что мы с ним уже встречались, однако я знала о нем только то, что он старше и поступил вКалифорнийский университет.

–Да. Я люблю, когда в фильме дерутся, но при этом он смешной. Судя по анонсам, «Вспомнить все» должен быть таким. И режиссер тот же.

–Точно! Пол Верховен – просто класс!

Я редко встречала людей, которым есть дело до того, что у фильма есть режиссер, не говоря уж о том, что режиссер имеет какое-то отношение к его тональности. На самом деле до сих пор я сама об этом особо не задумывалась, но Хамид оказался клевым парнем. И дело было даже не в его внешности, нормальной, но ничем особым не примечательной (у него были короткие черные волосы и тот идеальный золотисто-коричневый калифорнийский загар, о котором мы все мечтали). Главным было то, что мне нравилось с ним говорить. Мы обсуждали наших любимых режиссеров до тех пор, пока в зале не погас свет, и кэтому моменту я определенно уже успела немного в него втюриться.

Мы взялись за руки приблизительно в тот момент, когда уАрнольда Шварценеггера в разреженной марсианской атмосфере лопались глаза. Это было то самое таинственное мгновение в темноте, взгляды старательно отведены друг от друга, какое я уже с десяток раз переживала с другими парнями. Обычно оно заканчивалось лишь дополнительным маслом от попкорна на пальцах и смущенными взглядами после того, как зажигался свет.

Но не сейчас. Во время похода в пончиковую после кино Хамид умудрился вложить мне в руку сложенную салфетку. Поздно вечером, одна у себя в комнате, в наушниках с ревущим «Миллионом глаз», я развернула салфетку. Там был номер телефона. Ниже Хамид написал: «Отправляйся живее на Марс. Или позвони мне. Или сделай и то и другое». Разумеется, я ему позвонила.

* * *

В следующие выходные Хамид подобрал меня на стареньком помятом седане, определенно считавшемся у него в семье обносками. Наконец школа закончилась. Начались летние каникулы, и мать весь день распевала по телефону про то, что мне нужно пойти на подготовительные курсы. Каким же облегчением было сидеть на потертом сиденье рядом с человеком, у которого имелось свое мнение о чем-то еще помимо моего дальнейшего образования.

–Кондиционер сломан. Извини.

Мне было все равно. В опущенные стекла врывался горячий воздух, закат окрасил горизонт в грязно-оранжевый цвет. Хамид установил в машине приличную магнитолу. Я вытащила из нее кассету – никаких надписей.

–Что это?

–Сборник, который составила для меня Хитер. Думаю, тебе понравится.

Хамид не ошибся. Салон заполнился песней «УНоры проблема». Мы свернули в сторону пляжа.

–И кем же ты выйдешь из университета?– спросила я.

–Если честно, понятия не имею. Я еще не выбрал специальность и собираюсь сохранять такое положение дел как можно дольше.

Я опешила. Мы сЛиззи собрались изучать геологию. Много времени мы проводили, обсуждая будущую карьеру. Разумеется, все начиналось с того, чтобы вырваться из Ирвина, но заканчивалось обычно в каком-нибудь отдаленном уголке Арктики, где мы раскрывали тайну появления жизни на Земле.

–Разве у тебя нет никаких особых интересов? Ты мог бы заняться кинематографией.

–Обучение оплачивают мои родители,– горько усмехнулся Хамид.– Мне не позволят заняться кинематографией.

–А кем тебя хотят видеть родители?

–Ну, или врачом, или банкиром.

–Ужас какой!

Повернувшись ко мне, Хамид криво усмехнулся, и на какое-то мгновение он показался мне таким восхитительным, что я потеряла нить своего пророчества о том, что через несколько лет он превратится в подавленного управляющего среднего звена, выкладывающего в«Юзнет» ^[22] материалы о культовых фильмах.

–Ну а ты чем хочешь заниматься?

–Я собираюсь стать геологом.

–Вот как? Ты будешь путешествовать во времени?

–Ты имеешь в виду культурную геологию,– закатила глаза я.– Так она называется только потому, что все Машины обнаружены в скалах. Я же намереваюсь изучать настоящую геологию. Ну, науку о строении Земли.

Рассмеявшись, Хамид свернул с шоссе в направлении пляжа Бальбоа.