Тёмные всадники - Тифен Сиовель Страница 17

– Его рассказ об Ольховом короле, который заточает юные души в своем замке, как это делает Цитадель со своими студентами…

– Это определенно местная версия истории Цитадели, – согласился Менг. – Мы постараемся узнать больше. Неужели ты никогда не слышал ее, Энндал?

– Легенды очень локализованы в моем времени. Я уже говорил, что никогда раньше не бывал в Каркасоне.

– Не кажется ли вам странным, что первый человек, который подходит к нам, рассказывает ту самую историю, которая могла бы нас заинтересовать? Что, если Теобальд – часть Элиты? В конце концов, он сам рассказал нам, что его похитил Ольховый король. Как это делает Цитадель.

– Какой смысл разоблачать себя, если он действительно является частью Элиты? – спросил Оанко.

– Какой смысл заставлять Энндала изображать из себя боевого товарища? Он сам выбирает, где нас разместят, сопровождает нас в пути и присматривает за нами, пока мы ждем приказов из Цитадели. Нужно ли напоминать вам, что первое, что сделала Элита, когда мы прибыли в Китай, – это придумала историю и дала нам роли, которые мы должны были играть вместе с принцессами? Я думаю, что действия Теобальда очень похожи.

– В Поднебесной нам понадобилось достать песочные часы из сумки Брисеиды, чтобы канцлер Ли понял, что мы являемся частью сопротивления, – проговорил Энндал. – Причина, по которой канцлер так быстро придумал эту историю о принцессах, заключается в том, что он в любом случае планировал избавиться от Менга, за которым он следил в течение многих лет. Я никогда не видел этого Теобальда, и я никогда не ступал ни в этот трактир, ни в Каркасон.

– Теобальд увидел, что мы прибыли с ловцами идей.

– Обычные посадочные сети. В сельской местности моей эпохи их очень много.

– А у тебя среди знакомых полно мужчин с красной кожей или раскосыми глазами?

– В нашей стране есть свои… странные фигуры. Послушайте, мы прибыли менее двух часов назад, посреди ночи. Элита не могла найти нас так быстро.

– Так что если Теобальд является архетипом, то он мог прийти сюда, потому что почувствовал присутствие лестницы, – заметила Брисеида. – Как отшельник в Китае, живущий возле лестницы. Фу Цзи рассказал нам, что архетипы притягивают все, что угодно, из Мира Снов, включая борцов сопротивления. Логично, что он пришел поговорить с нами.

– И что он очарован местными легендами, – добавил Эней. – Бай рисует Мир Снов с помощью ци, а Теобальд рассказывает свои истории.

– В таком случае не стоит слишком часто видеться с ним в его присутствии, – сказала Брисеида. – Элита следит за архетипами именно для того, чтобы вовремя получить сигнал о прибытии бойцов сопротивления.

– Моего брата и этого Теобальда объединяет то, что они большие болтуны, – размышлял Менга.

Лиз закатала рукава рубашки и скорчила гримасу, погружая свою складную раму в холодную воду.

– И Теобальд разделяет его пристрастие к экстравагантности в одежде. Канцлер Ли не был таким примечательным.

– Канцлер Ли не вел себя как король Агис в Греции, – заметил Леонель. – Нельзя делать выводы из поведения Элиты другой эпохи.

– Энндал, как ты думаешь, почему мы прибыли сюда, если ты никогда не был в Каркасоне? Может, из-за твоего отца?

Энндал пожал плечами. Он понятия не имел.

Брисеида протерла песочные часы тряпочкой. Время уже запущено. Медленно, но песка оставалось так мало, что она не могла точно сказать, сколько дней у них осталось. Около десяти, может, чуть больше, если повезет.

– Время на исходе, – напомнил Менг. – Элита находится среди лидеров, и этот лейтенант предлагает провести нас прямо к ним. Мы не можем позволить себе отказаться от его помощи. Я понимаю твое нежелание лгать, Энндал. Но это лишь полуправда, поскольку ты рыцарь и намерен освободить Каркасон от демонов.

– Я бы хотела посмотреть, чем занимаются те монахи, о которых нам рассказывал Теобальд, – сказала Лиз.

Леонель принял торжественный вид и сказал:

– Он тонул в тени и тумане, испуганный, медленно опускались перья его крыльев. Я уверен, что уже где-то это слышал. Глупость, правда? Просто ощущение дежавю.

Энндал осторожно провел между сжатыми пальцами белым пером, которое, как он думал, принадлежало херувиму.

– Каркасон – не самый большой город в королевстве, но поскольку в нем находится резиденция штатов Лангедока, это повышает риск столкнуться с Альфой. Там будут важные церковники, бароны, графы, лорды со всей страны… Придется проявить повышенную бдительность.

Камин в маленькой комнате погасили. Сквозь узкое приоткрытое окно просачивался неприятный сквозняк. На путниках были только старые заплатанные рубашки, и они окунали руки в ледяную воду.

Они втиснулись на кровать, столь же широкую, сколь и длинную, плечом к плечу: Лиз, Леонель, Эней и Брисеида с одной стороны, скрестив ноги, Оанко, Менг и Энндал – с другой. У них было достаточно места, чтобы сидеть, слегка откинувшись. К счастью, на этот раз были настоящие подушки.

Брисеида достала несколько листов пергамента, чудом оставшихся сухими, сунула их в блокнот и свой оранжевый кулон в подкладку сумки. Из-за разницы во времени можно было и не спать. Но разница в столетие… 1450 год. Это был 1450 год. Перспектива целой новой эпохи, скрытой во мраке ночи, по ту сторону стены, целого нового мира, который можно открыть для себя, в эпоху рыцарей, драконов, ведьм… Слишком мощно, чтобы уснуть. Она предложила своим спутникам второй урок живописи, чтобы запастись терпением.

Эней поставил единственную свечу в маленькое железное блюдо между своими ногами в центре кровати.

– Это просто, но не совсем, – попробовала объяснить Брисеида. – Вы должны сосредоточиться на движении рисунка, на жизни, которую вы в него вдыхаете. Вы должны верить, что движение уже существует, что оно течет через вас. Бумага существует только для того, чтобы почти случайно сохранить след эфемерной жизни, след вдохновения. Нет, Леонель, кисть держи перпендикулярно бумаге, между небом и землей, запястье расслаблено, готово подстроиться под движение.

– Я не понимаю, ты рисовала, когда видела дракона, а потом еще существо, которое было в ванной. Поэтому не рисование позволит нам увидеть химер.

Лиз толкнула Леонеля локтем:

– Не умничай, а держи свою кисть.

– Это большой труд, поэтому вы можете по-настоящему поверить в него. Чем больше вы верите, тем больше вероятность того, что вы увидите их снова. Живопись помогает вам изменить свои убеждения.

– Вот! – Лиз развеселилась. – Эней, ты левша, я и не заметила!

– Думаешь?

– Ну да, смотри, ты держишь кисть левой рукой!

– И это плохо?

– Нет, ты просто художник, как и я.

– Но ты держишь кисть в правой руке…