Жизнь Галки Бураковой от А до Я - Альго Мира Страница 17

– «Почему у меня нет друзей?..» Друзей действительно не было. На этом пункте ум активизировался и привычно грыз Галку, подсовывая всё новые и новые «факты», что такая, как есть, она никому не нужна и что нужно создавать ещё более идеальный образ для общественности.

Галка и создавала в поте лица. И такого насоздавала, что окружающие просто боялись идеальной девушки и не подходили. Да Галка и сама бы не дала, набрасываясь на каждого подошедшего с мысленным лаем. И вот этот то лай теперь подлежал письменному задокументированию, что приводило к буре внутри:

– «Какая же я плохая! Обо всех думаю плохо!» И это Галка писала. На пальце уже образовалась мозоль – девушка столько не писала со школы. Ей хотелось куда-нибудь убежать и спрятаться, но от себя-то не убежишь. Ей надоело писать, осточертело думать гадости, хотелось нажать выключатель, чтобы выключить все эти голоса в голове. Одно дело, когда они только в голове, а другое – ещё и на бумаге. В голове можно сделать вид, что их нет – и вообще она белая и пушистая. Но когда каждый вечер чёрным по белому пишешь, сколько плохого передумала, то… Галка сразу начинала думать о себе ещё хуже, чем есть.

И тут незаменимым оказался отец. Баба Катя дала ему ценный совет: «Тебе надо сердце открывать. Говори, что думаешь. И дочь слушай, но не учи. Обнимай. Если руками не умеешь, то мысленно».

И Николай пробовал. Раз за разом. Что-то мямлил о работе и своей затюканности матерью, а потом и женой, о несостоявшейся жизни, о том, что он подкаблучник. Галке сначала не нравилось, а потом она втянулась и после его излияний пример, так сказать, начала брать с отца впервые в жизни. Сердце своё открывала потихоньку. А когда кто-то узнавал, что она такая плохая, но не убегал в ужасе, а обнимал, пусть даже мысленно, то было не так страшно и одиноко.

Первый месяц выполнения задания подошёл к концу – в последний день Галку ждала интересная процедура от бабы Кати: записать итоги и отослать ей. В итогах писать нужно было, что вздумается, что пришло в голову после пройденного пути.

Вывод у Галки звучал лаконично: «Я ужасна. Всё время думаю плохо о себе и других. Я поражена, как может столько отвратительных мыслей помещаться в моей голове. И вообще они меня бесят. И я себя бешу. И вообще всё плохо. И стало только хуже». Вот прямо так и написала. И отправила без зазрения совести, отметив, что ещё и подумала при этом с удовлетворением: «Сама заварила, теперь пусть расхлёбывает».

Ответ пришёл не по почте. Его привезли собственноручно и довольно скоро – баба Аля и тётя Лера, новая жена папы. Отвисшие челюсти Галки и Коленьки вызвали злорадный блеск в глазах. Они захлопнули дверь и посмотрели друг на друга. Потом по квартире разнёсся оглушительный крик. Его слышали приехавшие и довольно потирали руки, предвкушая победу.

Но когда дверь открылась, заорали не приехавшие, а находившиеся в квартире.

– Пошли вон! – папа с дочкой явно спелись.

Баба Аля опешила. Она уже была старовата и быстро подстраиваться под новые ситуации не умела. А вот тётя Лера сориентировалась моментально. Слёзы! Верное оружие любой женщины – как же её с ребёнком на руках бросили одну одинёшеньку, любимый муж ушёл…

Но Николая не проняло. Под пятьдесят он вцепился в последний шанс что-то изменить в жизни хваткой бульдога, которого может оторвать от долгожданной добычи лишь пуля в лоб.

Бабу Алю и тётю Леру не пустили даже на порог, несмотря на море причитаний, что им негде жить.

Галка подвела итог:

– Ежели негде, то самое время на вокзал – успеете на обратный поезд.

Когда родственники были спроважены (а Галка с отцом ещё и в окно глядели, точно ли они ушли), то победители расхохотались, глядя друг на друга. Это была первая в их жизни победа, которую они разделили друг с другом – ведь стоять плечом к плечу с товарищем по несчастью и вместе отстаивать территорию легче. И Галка впервые в жизни почувствовала, что она не одна.

Письмо от бабы Кати, которое, как надеялись незваные гости, станет пропуском во владении Галки, попало к адресату. Галка попросту его нагло выхватила, а когда тётя Лера хотела отобрать назад, то натолкнулась на отпор мужа, который пока не стал бывшим. Николай заявил жене, хоть и покраснел и на мать не глядел при этом:

– Я вернусь, если ты перевоспитаешься. Иди к бабе Кате.

Много ещё чего можно было повспоминать из сцены «рассерженные родственники», но Галку интересовало письмо. Конверт полетел в сторону, а глаза впились в знакомый почерк:

«Если ты держишь в руках это письмо, а отец остался с тобой, значит, ты готова переходить к следующему этапу. Это я им дала адрес».

Галка поперхнулась и воскликнула:

– Папка, послушай. Это баба Катя сказала, где ты!

– Зачем? – не поверил Николай.

А Галка читала дальше уже вслух:

– «Прятаться – это удел трусов. Только смелые люди смотрят правде в лицо и говорят, что у них на сердце, открыто озвучивая свои желания. Или НЕЖЕЛАНИЯ».

– Ого, Галина, эта женщина непредсказуемая, но я рад, что послушался её.

И Николай впервые в жизни по-настоящему обнял дочь, а Галка доверчиво прижалась к нему.