Дачница на закуску, или Пропала наша Маша - Ольга Вешнева Страница 17

– Не подумал, что я могу помереть со страху, и тебе некому будет помогать в продаже коровы, выполнении задания типа: “Лети туда, не знаю, куда. Принеси то, не знаю, что”.

– Я чувствую твои эмоциональные волны, – Теару напомнил о своей народной способности к эмпатии. – Ты перестаешь меня бояться. Привыкаешь... Тебе понравилась необычная прогулка... Признавайся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да, наверное, забавно висеть на чужом плече как куль с овсом. Но больше так не делай без предупреждения.

– Люди любят аттракционы, смысл которых в неожиданном испуге. Человека, из чьей памяти мне досталось знание английского языка, звали Джон Холланд. Он был полицейским. Его дедушка работал механиком в парке развлечений. В детстве Джон любил там бывать. Вращающееся колесо с кабинками и катание в вагончиках по искривленной траектории. Кривые зеркала в комнате смеха и падающие на голову пластиковые скелеты в комнате страха... У Джона была младшая сестра по имени Стефани, но все звали ее Стейси. Она любила петь и танцевать, мечтала выступать на Бродвее. Я помню эту девушку… – нелианец мечтательно прищурился и облизнулся как сытый кот. – Темно-коричневые волосы, белое платье в мелких круглых пятнах, красные туфли… Она боялась пауков…

– Перестань! Замолчи! Умоляю! – я сорвалась на крик. – Не говори мне больше о людях.

Я будто снова откусила от черствой плесневой горбушки.

Не хочу представлять, как та девушка, Стейси, лежала рядом с ним на широкой постели, он лизал ей спину и шею, а потом сожрал без предупреждения. Или сто раз перед ужином сказал о своем намерении? Он с ней поиграл как кот с мышкой. Поначалу строил из себя благородного рыцаря. И со мной история повторяется. Не могу об этом думать. Иначе прямо тут свалюсь на торговом ряду, и меня утащат шипастые росянки.

Велика ли разница – быть съеденной безмозглым сорным растением или разумным хищным млекопитающим? Трава не изображает мнимую заботу.

Теару недовольно фыркнул вместо нормального словесного ответа. Мол, как скажешь.

– Вы храните в голове воспоминания всех, кого съели? – и дернуло меня за язык продолжить худшую из возможных тем для диалога.

– В редких случаях сохраняем ценную информацию, – прямо как научный сотрудник монотонно пробубнил плотоядный нахал, – необходимую для получения новых знаний и понимания чужого мира.

Заносчиво скосился на меня и сказал как плюнул:

– Мы не засоряем свой мозг лишней информацией.

– Но мои воспоминания ты забрал? Я угадала? И ты считаешь, что понимаешь мир людей?

– Да, понимаю.

– А я твой мир не понимаю ни на миллиметр, ни на миллиграмм. Почему бы нам не сравнять счет? Передай мне свои воспоминания!

Поздно я спохватилась. Иногда лучше молча давиться плесневыми горбушками, чем увидеть то, чего твое нежное сердечко может попросту не выдержать.

Маша, ты в своем уме? Уверена, что хочешь посмотреть кровавый триллер с возрастным рейтингом навскидку не менее тридцать пять плюс? Тебе прям так срочно надо полюбоваться тем, как жрут твоих земляков? Окстись и угомонись. Помалкивай в тряпочку или лучше сопи в мягкую холку Пикселя.

– Нет, – Теару приподнял верхнюю губу в намеке на оскал. – Тебе не нужно это видеть и нельзя понимать. Так безопаснее.

Хоть в чем-то нелианец со мной солидарен.

Неплохо поговорили… А интересно, кстати, в кого он такой словоохотливый? Могут ли воспоминания жертвы повлиять на подсознание хищника?

Теару отличается от среднестатистического нелианца  – замкнутого, неразговорчивого. Попытка понять мир людей сделало его самого немного человечнее?

Лучше не тешить себя напрасными надеждами…

Путь от рынка до космопорта лежал через нарядный парк с зелеными аллеями и пестрыми клумбами.

Увидев раскидистый кустик, мой пес начал вырываться из рук.

– Пиксель хочет пи-пи. Могу я поставить его под кустик?

– Опасно. Пусть терпит, – огрызнулся Теару.

– У него нос погорячел. Не мучай животное, – взмолилась я. – Всего на минуту лапу поднять. Я за ним присмотрю.

Теару дернул кончиком уха. Я это поняла как: “Делай, что хочешь, меня не спрашивай”.

Я притоптала почву вокруг куста толстыми подошвами защитных полусапожек, чтобы вредные росянки не скоро пробились наружу, и отпустила питомца по важному делу. Пиксель поднял правую заднюю лапу. Казалось, все будет хорошо, я отвлеклась на певчую птичку, щебечущую в густых ветвях над моей головой. Хотела увидеть, кто так мило поет.

Пиксель истошно заверещал, и у меня чуть сердце из груди не выскочило. Зеленый колючий ус хищного растения обвился вокруг левой задней лапки моего любимца и утаскивал беднягу под чужепланетную землю.