Шанс милосердия - Сергей Станиславович Юрьев Страница 17

26 дня месяца Абу, вечер. Катушшаш

Заслышав за спиной цокот копыт и грохот колёс о булыжную мостовую, прохожие оглядывались, прижимались к стенам домов, чтобы пропустить бричку, а потом провожали её пристальными и недобрыми взглядами. Здесь, в Катушшаше, столице древнего Кетта, немногие могли позволить себе иметь личный транспорт – только чиновники, удачливые торговцы, владельцы мануфактур, «сидящие» на военных заказах, и отпрыски аристократических семейств, которым даже при имперской власти удалось сохранить часть своих привилегий. Временам Флоре казалось, что вслед за неприязненным взглядом в неё полетит булыжник, но пока всё шло спокойно. Априм сосредоточенно молчал, глядя только вперёд. Лишь изредка он натягивал поводья и яростно давил на резиновый мячик клаксона, когда улицу пересекал зазевавшийся горожанин. Чем ближе к центру, тем чаще встречались уличные газовые фонари, а широкая улица рабсака Мар-Марона, ведущая на площадь Величия, где и располагался ресторан «Оазис», была залита тёплым электрическим светом. Этот ресторан был третьим по значимости зданием в городе – после военной администрации провинции Кетт и резиденции Великого сагана, имперского гражданского наместника, который традиционно назначался из представителей местной знати. И все эти три здания стояли рядом друг с другом, освещённые сейчас, как в мирные времена, о которых пожилые горожане уже успели забыть, а те, что помоложе, даже не знали, что это такое. О том, что идёт война, сейчас напоминали лишь установленные по углам площади орудия противовоздушной обороны. От авианалётов центральную часть города защищало несколько дюжин зенитных картечниц, которые в случае необходимости швыряли в небо тучи мелкой дроби, разрывающей в клочья низколетящие вражеские бомбовозы. Даже теперь, когда противник был отброшен на сотни фарсахов, у каждого орудия дежурил расчёт, в любое мгновение готовый к бою.

– Не понимаю…

– Чего не понимаете? – с готовностью отозвался Априм и даже придержал лошадей.

– Не понимаю, зачем ночью нужно столько света…

– С радостью готов объяснить…

– Не надо, – остановила его Флора. – Лучше смотрите на дорогу, а то, не ровён час, задавите кого-нибудь.

Конечно! У него и ему подобных на всё готов ответ. Конечно, этот свет нужен, чтобы пробудить в людях надежду на лучшее будущее, заставить их поверить в то, что победа не за горами, а вслед за ней вообще явит себя эпоха всеобщего благоденствия. Ещё он скажет, что свет в жилище каждого отдельного жителя Кетта горит только для него, а огни на площади сияют для всех. И, чтобы каждый мог вдосталь насладиться этим зрелищем, начало комендантского часа отодвинуто на целый час. Начало часа отодвинуто на час… Ничего так каламбурчик. Молчи, Априм, молчи. Флора Озирис – сама мастерица речи задвигать – похлеще имперского проводного радио. И что бы там не случилось, в этом ресторане, что бы ей там ни предложили, надо сидеть и молчать. Выпивать, закусывать, молчать, кивать и улыбаться. И Ларса чтобы похоронили. Всё.

На самом деле она понимала, что от неё уже не отстанут, что сегодняшний ужин ей придётся отрабатывать до конца жизни. Но не вешаться же! Сегодня судьба повернулась так, а завтра – как-нибудь иначе. Надо на что-то надеяться. А ведь многие из тех, кто сейчас прогуливается по площади, только и мечтают о том, чтобы на них свалилось такое везение – приблизиться к власти, доказать оккупантам свою полезность и получить право подъедать крошки со стола нынешних хозяев Кетта. Может, выскочить из брички и попытаться раствориться в толпе? И пусть ищут, пусть устраивают облавы! Но нет. Мужества хватит только на мысли о побеге, но сделать реальную попытку – всё равно, что шагнуть в пустоту из окна своей квартирки…

– Вот и приехали, – сообщил Априм, бросая поводья парковщику в чёрном мундире с вычурным золотым шитьём. – Прошу. – Он ловко соскочил на мостовую, откинул ступеньку и подал Флоре руку, чтобы помочь ей спуститься.

– Извините, Априм, я не могу…

– Перестаньте капризничать.

– Я не могу там появиться в таком виде. – Она поправила воротник своего серого поношенного ситцевого платья. – У меня вообще нет одежды, в которой можно ходить в такие места. Простите, Априм, я не подумала…

– А вот об этом не стоит беспокоиться! – Чиновник жизнерадостно улыбнулся. – Мы понимаем, как для женщины важно выглядеть наилучшим образом и соответственно обстановке. Пойдёмте-пойдёмте. – Он взял её за руку и повлёк за собой в сторону от освещённого тремя дюжинами фонарей центрального входа.

Флора последовала за ним, но, когда они подошли к невзрачной дверце, ведущей в полуподвальное помещение, не на шутку испугалась. Этот вход был поразительно похож на тот, через который её несколько дней назад привели в резиденцию Имперской Службы Общественного Спокойствия. В этом здании мог быть не только ресторан, закрытый для простых смертных… Дверца приоткрылась, прежде чем Априм успел постучаться в неё серебряным набалдашником своей трости, из щели выскочил лучик света, а за ним высунулась лохматая седая голова какого-то старикашки.

– А-а-а! – воскликнул он писклявым голосочком. – Давненько тебя не было. Заходи, дорогой. Ой, какая дамочка с тобой. Просто блеск! Приодеть надо, как я понимаю? Да?

– Дед, дал бы ты пройти.

– Ой, прости-прости. Я как увидел тебя, так и ошалел, – сказал старик, раскрывая дверь пошире. – Проходи давай. Ты по личному интересу или по государственным делам?