Аргилай. Украденный дом - Дмитрий Легер Страница 17

Ночь быстро вступила в свои права, выпив из мира все цвета и оттенки, оставив лишь один оттенок, свой любимый – серый. В свете звезд на дороге, чуть более светлой, чем окружающий ее лес, угадывались очертания купеческого фургона. Лаи мерз в кустах, пытаясь согреть ладони своим дыханием, и размышлял: а на кой хрен он тут вообще сидит? Если утром Трица хочет распрощаться с Чистогоном и отдать тому задаток, то зачем сейчас мучиться на посту. Да и есть ли от него самого прок? Не зги не видит в темноте, драться не умеет – хороший из него дозорный. Вот бы костер у повозки развели, чтобы заметить, если кто-то решит к ней подобраться. И нужен ли сам Лаи здесь, когда как в противоположных кустах сидит более опытная, во всех этих делах Трица, а в фургоне сам Чистогон. Не лучше ли плюнуть на всю эту ерунду и вздремнуть? Отличная идея – решил юноша и, свесив голову на грудь, попробовал уснуть. Но не тут-то было. В тело, пытающееся расслабиться, впились всяческие палочки и камешки на земле. В спину уперлись острые ветки куста. Ко всем прочим напастям со стороны дороги послышался чей-то протяжный стон, мешающий поймать ускользающую блаженную дрему.

«Стон?» – окончательно проснулся Аргилай. – «Стон! Что-то случилось! Я охранник – я должен проверить!»

Неловко вывалившись из кустов и порвав рубаху острой веткой, юноша вышел на дорогу и прислушался. Стон повторился. Звук явно доносился со стороны фургона. Нет, из фургона! Кинжал блеснул холодным отсветом луны, покидая кожаные ножны. Лаи не был уверен, что готов применять оружие, но его наличие в руке придавало уверенности. На тракте никого не наблюдалось, возле повозки тоже. Парень подбежал к повозке и постучал кулаком в деревянный борт.

– Эй, кто там? – не найдя лучших слов, спросил Аргилай.

Внутри зашуршали. Затем раздались шаги в звук отпираемого изнутри засова.

– Я те где велел быть!? – со стороны двери донесся злой голос Чистогона.

– Стонал кто-то, – робко доложил юноша. – Проверить решил.

Тон купца слегка потеплел, но лишь на пару градусов.

– Кошмары меня мучают. – пояснил он. – Возвращайся на свой пост.

Лаи убрал кинжал в ножны и собрался вернуться в кусты, но неприятный запах заставил его остановиться и принюхаться. Воняло давно немытым телом и выгребной ямой. Судя по всему – из фургона.

– У Вас все в порядке? – уточнил юноша.

– Все прекрасно, – недовольно буркнул купец, закрывая дверь. – Вали уже.

Аргилай еще какое-то время постоял, возле фургона, настороженно прислушиваясь к ночной тиши. Стон не повторялся. Вероятно, кошмары больше не мучили Чистогона. Парень пожал плечами и отправился в кусты, уже ставшими слегка родными и уютными.

Прошло еще два часа за которые не произошло совершенно ничего примечательного. Ну, или произошло, но юноша этого не увидел, поскольку уснул.

– Полночь! – громко прокричал Фоня.

Лаи вылез из кустов, растирая кулаками глаза. Из темноты рядом с ним бесшумно материализовалась Трица с копьем.

– Смена. – сообщил лопоухий охранник. – Мы вам похлебки оставили. Доедайте.

– Благодарствуем. – кивнула женщина и быстрым шагом направилась в сторону леса.

Костер в лагере давно прогорел. Над остывшими углями висел небольшой закопченный котелок. Аргилай сунув в него нос. Пахло лучше, чем стряпня Трицы. Однако суп давно остыл и покрылся жирной пленкой с налипшими мухами. Несмотря на пустой желудок, спать хотелось гораздо сильнее, чем есть. А еще более сильнее, чем разводить костер и греть пищу. Чтобы стряпня не протухла, и к утру в лагере не висело такое же амбре, как из фургона, юноша снял котелок с палки и вылил его содержимое под дальнюю елку.

Трица опять бесшумно материализовалась из темноты. Однако в этот раз ее руки занимало не копье, а деревянная миска и ложка. Лаи застыл с пустым котелком в руках.

– Разогрел? – спросила женщина, заглядывая в котел и хмуря рыжие брови. – Где похлебка?

Юноша выдержал паузу, раздумывая, как выкрутиться. Но светлые идеи не шли на ум. Оставалось лишь во всем признаться:

– Там. – признался он, указывая на дерево.

– Эх, дубина ты дубина. – вздохнула женщина.

Она с сожалением осмотрела остатки ужина. Пнула кусочек мяса, который с первыми лучами солнца облепят муравьи, если за ночь не утащат мыши. А Лаи поспешил перевести тему, чтобы ограничиться «дубиной».

– Почему ты сделала мне исключение? – задал назревший вопрос парень. – Ведь арт-три не учат мужчин?

Трицитиана устало усмехнулась и покачала головой.

– Лопоухий насвистел? – догадалась рыжая.

– Да. – не стал отрицать Аргилай.

– Что еще наплел?

– Про остров, про храм Три, про убийство мальчиков, про обучение девочек. – старательно перечислил юноша опуская тему «шпили-вили». – Фоня наврал? Это не правда?

– Отчасти правда. – уклончиво ответила женщина. – Моя мать действительно арт-три. Беременной отец выкрал ее из храма. Боялись, что будет мальчик. Но родилась я. Мать умерла при родах. Меня никогда не обучали в храме, я там не была. Так, что не надейся – я не делала тебе исключения. Я арт-три по рождению, но не по воспитанию.

– Но ты назвала себя «арт-три», когда торговалась с купцом. – удивился Аргилай.

– Иногда это полезно в работе. – улыбнулась Трица.

– А драться? Где ты научилась драться если не в храме Три?

– Переулки порта горда Ноби – мой храм. – подвела итог рыжая, а затем поставила жирную точку в разговоре. – Я спать.

Пинки в бедро, уже почти ставшие привычными за последние дни, вновь разбудили Лаи незадолго до рассвета. Он с трудом разлепил глаза и сонно спросил:

– Пора на тренировку, да?

– Бери кинжал и дуй за мной. – коротко бросила Трицитиана и с грацией змеи, бесшумно скользнула в сторону поляны, где караван оставил лошадей.

В тусклом свете серого предрассветного неба хмурые охранники каравана Чистогона спешно седлали лошадей. Вот только не своих. И не совсем седлали. Пытались обуздать.

Рыжая женщина остановилась на краю поляны и затаилась за могучим стволом старого дуба.

– Смотри, – прошептала она, указывая на поляну.

И посмотреть было на что: светловолосый Фоня медленно, чтобы не спугнуть кобылу, подбирался к Луне. В руках у лопоухого стальными удилами позвякивала уздечка. Подобравшись на расстояние вытянутой руки, он резко накинул кожаный ремень на морду лошади. Та, испуганно, прижала уши и подалась назад. Охранник не растерялся и схватил Луну за белогривую шею, стараясь застегнуть пряжки на узде.

– Эй, это же наши кони! – переполошился Лаи. – Что происходит?

– Тихо! – шикнула на него Трица. – Просто смотри.

Говорят, что питомцы похожи на своих хозяев. И пусть Луна не отличалась рыжим окрасом, но в темпераменте мало чем уступала Трицитиане и столь фамильярного отношения со стороны незнакомца стерпеть не смогла. Удар копытом в промежность Фони был молниеносен. Мужчина вначале побледнел, а затем побагровел лицом. Его глаза постепенно выпучились и увеличились до размера крупных яблок. Охранник тихонечко, совсем по девчачьи, пискнул и повалился на землю, держась руками за свои расплющенные помидорки.