Томас Дримм. Время остановится в 12:05 - Дидье ван Ковелер Страница 17

Последние слова растворяются в тумане. Шум ветра перекрывает скрип пера. Я всё отчетливее вижу старика, идущего мне навстречу.

– Нельзя запускать змея в такую погоду!

Я вздрагиваю, мои пальцы разжимаются и выпускают карабин. Я быстро поднимаю голову. Желтые и фиолетовые полосы исчезают в небе.

– Очень умно! – ворчит старик. – Так можно и убить кого-нибудь!

Я смотрю ему вслед, онемев от волнения. Громкий треск заставляет меня обернуться. Сквозь просвет в тумане я вижу, что змей застрял в ветвях большой ивы, растущей перед казино. Бегу вызволять его из плена. Мои жиры трясутся, тянут меня к земле – какое мучение быть толстым… Почти задохнувшись, я подбегаю к дереву. Пытаюсь залезть, но на гладком стволе некуда поставить ногу. Тогда я зажимаю руками несколько толстых веток, пытаясь подтянуться. Наверху трещит, ломаясь, сук и падает мне на голову. Очнувшись, я вижу, что сижу на плиточной мостовой, занесенной песком, а над головой у меня болтаются амулеты, которые игроки вешают на старое дерево, веря, что оно приносит удачу. Его так и называют – Чудо-ива.

Я встаю в полной растерянности. Леер воздушного змея запутался в ветвях, которые беспорядочно колышутся на ветру. Я не знаю, какое продолжение дать своей истории. Догнать старика? Но что я ему скажу? Попросить лестницу в казино – но какой в этом смысл? Шторм усилился. Полотнище змея хлопает на ветру, надувается, его мотает из стороны в сторону. К тому времени, когда я вернусь, он уже высвободится из веток…

Я в изнеможении прислоняюсь к стволу. Меня грызет глубокая тоска, настоящая ностальгия. От беспомощности перед жизнью, перед судьбой, которая была заранее предопределена и не оставляла никаких надежд вплоть до того дня, когда я убил Пиктона. Мне удалось уберечь его от смерти, я должен быть доволен. Но от воспоминаний об уготованном мне никчемном существовании у меня начинает ныть в животе.

Я прихожу в себя и протираю глаза. Ручка по-прежнему лежит на листе бумаги. Значит, я вернулся в настоящее. Ладно. Вообще-то меня предупреждали. А я колебался, держался за воспоминания. И испортил новое прошлое мыслями о своем старом будущем. Временной туннель закрылся. Тебя как будто вырвали из сна: просыпаешься с пересохшим горлом и бешено колотящимся сердцем, а то, что снилось, распадается на куски по мере того, как реальность вступает в свои права…

Я вздрагиваю. Медведь исчез. Меня охватывают паника и надежда одновременно. Может, всё-таки получилось? Удалось открыть кротовую нору, которая перебросила меня в другую реальность?

Я смотрю на часы. Так и есть. Я вернулся в ту же самую отправную точку – почти в то же самое время, но отменив смерть Пиктона и все последовавшие за ней события. Ура! Получилось!

Вот только… мои жиры не вернулись. Проблема. Неужели мне удалось похудеть за месяц на пятнадцать кило без помощи медведя-призрака? Верится с трудом. Впрочем, это нетрудно проверить, если действовать бесшумно. Если Лео Пиктон спит в своем человеческом теле рядом с супругой, мне останется только молча покинуть этот дом, где у меня больше нет причин оставаться.

Внезапно снизу доносится мужской рык, и от неожиданности я подпрыгиваю.

– Леонард! – раздается эхом крик Эдны. – Что на тебя нашло?!

Треньканье колокольчика, звон разбитого стекла, грохот опрокидываемой мебели. Я выскакиваю из кабинета и, свесившись через перила лестницы, смотрю вниз. Из супружеской спальни вылетает Уоррен Бошотт в голубой пижаме Пиктона. Он с криком сбегает по лестнице, а за ним несется плюшевый медведь, размахивая колокольчиком.

– Уоррен, вернись! – взывает Эдна, спеша вслед за ними. – Не бойся, это Леонард!

Входная дверь с шумом распахивается. Еще не опомнившись от изумления, я возвращаюсь в кабинет. И, прижавшись лбом к стеклу, смотрю, как воздыхатель Эдны в слишком просторной для него пижаме улепетывает со всех ног к своей машине. Через секунду она срывается с места, взвизгнув покрышками. В следующее мгновение, описывая плавную дугу, с крыльца летит медведь.

– Какая наглость! Ты никогда не заботился обо мне при жизни, а теперь я должна из уважения к твоей памяти подыхать от одиночества, так, что ли?

Медведь натыкается на решетку ворот, отскакивает от нее и приземляется в луже.

– Ты чуть не угробил Уоррена, прыгнув ему на живот, ведь он сердечник! И тебе это отлично известно! Так вот для чего ты сбежал из музея, старый паршивец! Я больше не желаю тебя видеть, слышишь, Леонард? Возвращайся на тот свет и оставь меня в покое!

– Тише вы! – орет сосед.

– Заткнись! – огрызается Эдна.

Повернувшись, чтобы ему ответить, она замечает свет в кабинете Пиктона. Я поспешно отступаю назад. Но поздно. На лестнице уже раздается ее топот. Я надеваю на ручку колпачок и складываю «дорожную карту». Прячу всё в карман и, смирившись, выхожу на лестницу, собираясь принять на себя ярость вдовы.

– Это ты принес его сюда! На чьей ты стороне, Томас? Мне восемьдесят лет, по-твоему, я не имею права начать новую жизнь?

И она выставляет меня на улицу, не слушая никаких объяснений. Но, может, это и к лучшему. Я совсем запутался в кротовых норах, на которые ей совершенно наплевать.

– Отлично всё получилось! – радуется медведь, лежа в луже. – Ты бы видел физиономию этого старого ловеласа! Но каков наглец: забирает у меня жену, пижаму, тапочки… А дальше что будет? Я тебе скажу, чего он хочет на самом деле, – вызнать шифр от моего сейфа! Чтобы украсть мои неизданные работы, опубликовать под своим именем и избраться на мое место в Академию наук! Слушай, отвези меня к нему, на проспект Превентивной войны, 12! Я еще раз покажусь ему, чтобы отбить охоту возвращаться сюда.

Я вынимаю медведя из лужи, выжимаю и прячу под куртку. Он меня обманул. Ему плевать на мои проблемы, на Бренду, на весь мир. Космическое сознание – ага, конечно! Он деградировал полностью. Я думал, что смерть – это новая форма роста: мы развиваемся, взрослеем, учимся понемногу отрываться от Земли и ее материальных благ… Но только не Пиктон. Его интересует только собственное «я», его дом, его делишки и академическое кресло. И он уговорил украсть его из музея только ради того, чтобы выкинуть соперника из своих домашних тапочек. Я хочу, чтобы он помог мне исправить прошлое, а он думает только о том, чтобы воспользоваться мной для улаживания своих дел в настоящем. Плохое начало для сотрудничества.

– Проспект Превентивной войны, дом 12, – говорю я шоферу, садясь в лимузин и захлопывая дверцу.

– Спасибо! – ликует мой сообщник, потягиваясь у меня на животе. – Итак, как прошло проникновение в другую реальность?

– Заткнитесь.

– Оно не могло получиться с первого раза, я знал. Это нормально. Ты задавался вопросами вместо того, чтобы действовать. Ты дал волю воспоминаниям вместо того, чтобы начать с чистого листа. Поэтому ты вернулся. В следующий раз я дам тебе…

– Я сказал: заткнитесь.

Медведь не настаивает. Я справлюсь самостоятельно. Один урок я усвоил: мне не нужны никакие свидетели. Как в прошлом, так и в настоящем. Я был сосредоточен на Ноксе, на его памяти, которая подавляла мое воображение. Но не только в нём была причина неудачи. Первые попытки провалились, потому что я доверился Эдне Пиктон. Я постоянно спрашивал, ожил ли Пиктон от моих действий. Тогда как она знала, что он умер по моей вине. Она не верила мне и препятствовала новой реальности, которую я пытался ей навязать… А сегодня ночью Пиктону было наплевать, что я спасаю его в прошлом. Он думал лишь о том, как бы сбагрить меня куда-нибудь, пока он будет метить территорию у постели своей вдовы.