Изгоняющий бесов - Андрей Белянин Страница 16

– Чё… хто, чёй-то тут?! От бл…!

– Я послушник отца Пафнутия, буду из вас беса изгонять.

– Пшёл на…! От бл…! И фсё…

– Отлично, будем считать, что вы в сознании. – Я развернул мужика за ноги и точно таким же образом отволок его обратно в сарай.

На пороге он попытался вырваться, перевернувшись на живот, но только наелся снега от пуза. Мне удалось прислонить его к стене, кашляющего, плюющегося и матерящегося, потом достать бутылочку со святой водой и приглядеться.

– Надо же, – удивился я, поскольку на плече механика сидел маленький чёрный бес, злобно скалящий на меня зубки. – Тут всё так спиртом пропахло, что его без выпивки видно. А, Гесс?

– Вижу, вижу. Хочешь, я его кусь?

– Хочу, – вдруг взбрело в голову мне. – Валяй, покажи, как можешь гонять бесов.

Доберман бодро рванулся вперёд, клацнув зубами в воздухе, и тут же отскочил обратно.

– Ой!

– Чего?

– Он меня за нос кусь. Больно-о… пожалей собаченьку!

Поскольку это было скорее требование, чем просьба, я быстренько погладил по кожаному носу бедного пса и засучил рукава:

– Господи Боже, спаси и помилуй мя грешного.

С простой молитвой выкрутив пробку, я быстро набрал в рот святой воды и без предупреждения прыснул на беса. Мелкий пакостник, мокрый от рогов до кончика хвоста, завизжал самым мерзким образом и начал раздуваться, увеличиваясь в размерах. Что будет дальше, я знал, приходилось встречаться по учёбе, надо лишь вовремя отвернуться.

– Бум! – с грохотом лопнул нечистый, достигнув метра в кубе.

Доберман рухнул плашмя, закрывая морду лапами, как при взрыве. Кроме зловонного запаха серы, перемешанного со спиртными парами, от беса ничего не осталось. Всё, дело сделано.

– Домой? – обернулся я.

Гесс счастливо завилял обрубком хвоста.

Однако стоило нам шагнуть к двери, как за спиной раздался клокочущий смех, похожий на воронье карканье. Но хуже всего, что это было многоголосье.

– Декарт мне в печень…

Михаил Соболев так и сидел, где мы его усадили, молча, с гнусненькой гримасой на лице. А вокруг него с такими нехорошими ухмылочками стояло, наверное, не менее тысячи маленьких злобных зелёных бесенят.

И у каждого сжатые кулачки, оскаленные зубки плюс полная уверенность в глазах, что они по-любому завалят меня массой. Да, собственно, так и произошло.

– Господи Иисусе, да будет воля Твоя… – только и успел прошептать я, осеняя первые ряды крестным знамением, как бесы ломанулись в психическую атаку.

Они печатали шаг, как гитлеровцы на параде, выбросив правую руку вперёд, словно в приветствии вермахту, издали вопя противными голосками:

– Бей бе-со-го-на-а-а!!!

Отступая, я навернулся через любопытного пса, тот с визгом тяпнул меня за ногу для успокоения нервов, а потом на меня навалились бесы. Зимнюю одежду они прокусить не могли, но в моё лицо и руки словно вонзились сотни острых, раскалённых иголок.

Я отмахивался изо всех сил, я орал слова молитв, но бесы продолжали наступать. Кое-как встав на ноги, почти ничего не видя пред собой, я наотмашь ударил ногой по ближайшей полке, и здоровенная банка самогона литров на десять хряпнулась вниз. Это и оказалось спасением.

– Пьянка-а-а!

Мелкие зелёные бесенята, мгновенно забыв обо мне, припали маленькими ротиками к самогонной луже, а мне хватило остатков ума сбить для них ещё с десяток бутылей.

Пока шустрые зелёные бесы напивались до чёртиков, я успел подхватить хозяина сарая и выволочь его на улицу. Расхрабрившийся Гесс с лаем сбил лапами ещё три полки, потом где-то закоротило электричество и…

– Ложись! – заорал я, хватая добермана за шиворот.

Огненной волной нас выбросило едва ли не к порогу дома. На месте частной самогонной лаборатории полыхал теперь высокий костёр синего пламени, в котором корчились нетрезвые зелёные бесы.

– Хорошо, что дом на окраине, снегу намело и погода хреновая, – зачем-то сообщил я прокопчённому псу. – Если пожар не разнесёт по всему селу, то мы вроде как бы и ни при чём.

– Гав, – с трудом прокашлялся Гесс, сплёвывая сажу. – Нет тебе лизь, нет тебе лапки, нельзя так с собаченьками.

– Можно подумать, я виноват.

– А кто? Кого кусь?!

Мы оба покосились на лежащего рядом механика Соболева. Меж тем из дома уже выбежала его жена, за ней неспешно вышел на крыльцо и отец Пафнутий.

– Знатную баталию от ты учинил, паря. Ну да это дело-то божеское, протрезвеет, так от, поди, и «спасибо» скажет. Ну или в суд подаст. От то ужо завтра видно будет. Прощевай от, Татьяна! Более муж-то на тебя руку не подымет.

– Чё?! – вдруг резко взвился только что лежавший пластом хозяин дома. – Ктой-то мне тут… указывать… от бл… смеет?!

Мы с доберманом молча отошли в сторону, бедная женщина тоже, а могучий батюшка ещё минуты три мутузил обнаглевшего пьяницу, вколачивая в него смирение и любовь к ближнему.

Домой вернулись уже глубоко затемно, убедившись, что огонь стих, благо дорога через всё село шла одна и сбиться с пути даже в такую непогоду очень сложно. Утомительно, конечно, когда снег бьёт в лицо, но дошли. Пока я распаковывал усталого пса, отец Пафнутий мельком рассматривал мои раны.

– Святой водой от ополоснись, должно помочь.

Честно говоря, помогло не очень, но хоть зуд прошёл. Когда я утром глянул на себя в зеркало, то был искренне удивлён, что оно не пошло трещинами, отразив мою физиономию.

– Как у Федьки на носу бесы драли колбасу, – поддразнил мой наставник, собственноручно накрывая на стол. – Не дуйся, паря. От маслом лампадным намажься, а я за тебя-то и помолюсь. Геська, помашешь от за приятеля кадилом?

Это он так шутит. Естественно, в храм собак не пускают, давняя и внятно ничем не объяснённая традиция. Вроде как боевые римские боевые собаки громко лаяли на Христа, когда он нёс крест, и поэтому пёс нечистое животное.

Однако, к примеру, пауки считаются хорошими существами, они заткали паутиной вход в пещеру, где лежало тело того же Христа, чтобы римляне его не нашли. Но тем не менее паутину в церкви тоже никто особо не одобряет, смахивая оную тряпкой вместе с пауками!

Кстати, забегая чуть вперёд, скажу, что лампадное масло действительно оказалось полезной штукой, буквально к вечеру лицо и руки уже не болели. Так, легкий озноб, словно некий мандраж, предшествующий выздоровлению. Ну и пенталгин я тоже выпил на всякий случай.

А наутро меня уже по полной загрузили домашними делами. Я выгулял безмятежно счастливого Гесса, прибрал в доме, вычистил половики на снегу, приготовил обед и ужин, даже успел истопить баню, дожидаясь старца Пафнутия с обедни.