Воздухоплаватель. Битва за небо - Юрий Корчевский Страница 16

Андрей быстрыми ответными действиями немцев был удивлен и раздосадован. Выходит, для немцев базирование «Девуатинов» не было секретом. Оставлять без ответа налет не хотелось. Не ответил – значит, слаб. Сделав выводы, Андрей связался по телефону с советником начальника республиканской авиации, генералом Дугласом. Пришлось сначала говорить через переводчика. Андрей на французском, переводчик явно из русских, потому что с акцентом говорит. Андрей разозлился.

– Дай трубку самому.

Имени или псевдонима не назвал, но переводчик понял. В трубке тишина, явно рукой прикрыли. Потом другой голос:

– Слушаю.

И Андрей перешел на русский.

– Я комэск интербригады с аэродрома Барахас. Вчера мы «лаптежников» пощипали, а сегодня немцы отбомбились по нашему аэродрому…

– Потери есть? – перебил Смушкевич.

– Один самолет в ремонт, второй восстановлению не подлежит, среди личного состава один легко ранен.

– Ты русский? – после небольшого молчания спросил комкор.

– Да. А что это меняет?

– Ничего, знать буду. Что хотел?

Видимо, опасался Смушкевич, не немцы ли разговор ведут.

– Хотел бы узнать, где базируются «Юнкерсы». Ответ дать хочу. Наверняка у вас есть разведданные.

– Что за анархизм? Такого приказа товарищ начальник республиканской авиации не отдавал.

– На упреждение хочу действовать.

– Похвально. А на чем летаешь?

Смушкевич явно проверял собеседника.

– На «Девуатинах».

Вообще-то такие вещи говорить не следовало по телефону, но немцы знали аэродром и какие типы самолетов на нем базируются.

– Вчера мы воевали вместе с «ишачками», я был ведущим первой пары, крыльями качал.

– Было такое! – тон военного советника смягчился. – Хорошо, ждите пакет с нарочным.

Часа через два подкатил к КПП мотоциклист, потребовал провести его к комэску. Караульный начальник пытался расспросить его – кто такой, зачем? Но мотоциклист твердил:

– Личный пакет.

Мотоциклиста провели к Андрею. Тот переспросил – комэск ли перед ним? Андрей в подтверждение показал документ, выданный республиканцами. Тогда мотоциклист вытащил из-за пазухи кожаной куртки пакет, отдал.

Пакет большой, засургучен, без надписей.

– Мне расписаться в получении?

– Нет. Приказано вручить лично, про подпись ничего не говорили.

Мотоциклист говорил и на испанском, и на русском. Слушать большевика было непривычно. Все «добровольцы» из СССР были коммунистами.

Андрей вскрыл пакет. А в нем топографическая карта Испании. Красным карандашом обведены несколько населенных пунктов и приписки рядом, уже обычным карандашом.

«№ 1. «Мессеры» – 12 штук. Сильное зенитное прикрытие.

№ 2. «Ю-87» – двадцать машин. Склад боеприпасов. Сильное зенитное прикрытие».

И так шесть кружков, шесть аэродромов. Очень интересные сведения! Только почему раньше их не дали? Приказа о налете, штурмовке в пакете не было. Но сам факт передачи карты с обозначениями о многом говорил. Не поощряли, но и не запрещали налет.

Андрей собрал пилотов на совещание. Летчиков девять, а самолетов семь. Плохо, кто-то без пары остался. Андрей сообщил о намерении отомстить немцам за налет. Идею одобрили все пилоты. Полноценного штурма не получится, потому что «Девуатины» не имеют бомбодержателей и возможен только обстрел из пулеметов. Общими усилиями выработали тактику. Три пилота ведут огонь по позициям зенитчиков, четверо – обстреливают стоянку бомбардировщиков. А для повышения эффективности все патроны в лентах решили зарядить только бронебойно-трассирующими пулями. Для пулеметов это плохо, быстро изнашиваются стволы.

Весь следующий день техники и оружейники готовили самолеты, а пилоты изучали по карте подходы к аэродрому, расположение зенитных батарей. Немцы применяли 20-мм зенитные автоматические пушки швейцарского производства. Скорострельные, с хорошо обученными расчетами, они представляли серьезную опасность. Андрей решил взлететь, как только начнет светать, чтобы успеть накрыть «Юнкерсы» до момента их вылета. Какой смысл штурмовать пустой аэродром?

В Испании уже зима наступила по календарю. А по ощущениям – ранняя осень, температура ниже +10° – +15° не опускается, разве что пасмурных дней больше. Испанцы ежатся – холодно. Андрею смешно. Вас бы в Россию, да в минус тридцать с ветерком. Впрочем, испанская «Голубая дивизия», посланная Франко в СССР, все прелести русской зимы испробовала. Испания, по европейским меркам, страна большая, не Бельгия или Португалия. А по русским понятиям – как несколько российских областей. До немецкого аэродрома полчаса лету.

Только на востоке начало сереть, мотористы стали прогревать моторы. Рев, запах сгоревшего бензина, масла. Пилоты приняли легкий завтрак. Андрей в последний раз дал напутствие.

– Если расстреляете боезапас – сразу на свой аэродром, чтобы не быть мишенью для зениток. А мой вам совет – не тратьте все патроны. Ручаюсь, что немцы вызовут истребители на помощь. Но минут десять-пятнадцать угрозу будут представлять только зенитки. По местам!

Один за другим самолеты пошли на взлет. Лучше бы взлетать ночью и к рассвету быть у вражеского аэродрома. Но на Барахасе нет освещения ВПП, не приспособлен аэродром для ночных полетов. Впрочем, и самолеты тоже, нет освещения приборной панели, даже аэронавигационных огней, и в ночном строю есть возможность столкнуться. Кое-где на земле, в низинах, еще сумрачно. А самолеты освещены солнцем и с земли видны отлично. Андрей так проложил маршрут, чтобы немцы сначала ничего не заподозрили. Разведка и оповещение у немцев на хорошем уровне, как и связь. Рациями насыщены все войска. А у итальянских авиаторов рации только стали появляться, и пилоты зачастую забывали ими пользоваться. Кстати, на немецких самолетах тоже были устаревшие решения. В частности, на бомбардировщиках по левому борту кабины пилота закрываемое отверстие для стрельбы из ракетницы для подачи сигналов. В кабине и сумка с ракетницей была, и запас разноцветных патронов. «Ю-87», несмотря на свою тихоходность, получился бомбардировщиком удачным и выпускался с 1936 по 1944 год общим количеством 6500 машин. И оказался чрезвычайно эффективен, но требовал истребительного прикрытия. Когда в 1943 – 1944 годах в СССР немцы лишились превосходства в истребителях, пикировщики стали нести большие потери.

Штурмовки аэродрома не случилось. Уже на подлете увидели взлетевших «Юнкерсов», они набирали высоту, выстраиваясь излюбленным строем – двойным клином. Это даже неплохо, аэродром в стороне, и зенитки не смогут противодействовать. Но помнить следует другое – на встречу с ними летят «Мессеры». У «Юнкерсов» характерный профиль – крыло в виде обратной чайки. Андрей их увидел первым, потому как он специально проложил маршрут, чтобы солнце было за истребителями, не давая разглядеть, слепя глаза. Два раза качнул крылом, давая сигнал к атаке. На ручке управления перекинул флажок предохранителя в положение «огонь». Взял ручку на себя, выполнив маневр «горка», и на снижении открыл огонь. В лоб по фюзеляжу стрелять бесполезно, пилота прикрывает двигатель, бронестекло. Поэтому целил по плоскостям, бензобаки у «штуки» именно там. Самолет вспыхнул мгновенно, все же не зря заряжали ленты бронебойно-зажигательными патронами. Пилот и стрелок бомбардировщик покинули, и он рухнул на землю. Высота небольшая, не больше тысячи метров. Еще перед атакой Андрей включил рацию, настроил на волну немцев. В Германии, как и в других армиях европейских стран до 1945 года радиосвязь была на длинных и средних волнах, а в СССР – коротковолновая. После сбитого самолета в эфире сразу гвалт.