Братишка - Владимир Поселягин Страница 16

— Извини Александр что перебиваю, мне нужно сообщить нашим слушателям некоторую информацию, — всё же перебил меня диктор, остальные рабочие студии с интересом слушавшие меня, тоже засуетились, поднося листы бумаги. — Товарищи, по просьбе руководства нашей страны и командования Красной Армии, я выношу благодарность присутствующему в студии Александру Полякову. Он действительно подарил нашим войскам вооружение, трофейное вооружение, добытое им лично, это уже проверено и подвержено, а так же передал отбитые у немцев слитки золота. По общему голосованию Центрального Комитета партии, было решено принять просьбу Александра и отправить полученные средства для постройки завода по изготовлению автоматов для нашей армии. Всё это так же будет сообщено в центральных газетах.

— Спасибо, — тихо поблагодарил я, но в микрофон, то есть на всю страну.

Неожиданно надо сказать, меня немного напрягало, что было молчание с этой стороны, а тут вот оно как, с задержкой, но всё же поблагодарили.

— Извини что прервал, продолжай.

— Да, меня попросили устроить лекцию бойцам батальона, и во время неё я достаточно подробно описал этот рейд пограничников. Многие задавали вопросы, из бойцов, и я в меру своих знаний старался на них отвечать. Если что не знал, честно это говорил.

— История конечно занимательная, честно говоря, звучала как сказка, но интересная, и логичная что хотелось бы всему этому верить.

— Так, а в чём дело? Можно найти лейтенанта Маланова, он вам всё это опишет в красках, всё же был сам участником тех дел.

— Но ведь им не поверили?

— Это обычное дело как я уже говорил. Кстати, была ещё одна интересная история. У меня их много, но эту я опишу. Один сапёр, у него даже оружия не было кроме плотницкого топора, просто не выдали за ненадобностью, ну и ножа, выходил в одиночку из окружения и наткнулся на стоявшую на позициях немецкую гаубичную батарею. Ночь, часовые бдят, стальные спят. Я не буду описывать, как он топором зарубил часовых, а потом с ножом в руках проникая в палатки, резал спящих артиллеристов, но факт остаётся фактом, он это сделал. Потом обложил ящиками со снарядами гаубицы, облил их бензином из баков грузовиков и убежал. Он сапёр, но мостовик, мосты строил, а как взрывать не знал. Факт остаётся фактом, этот неизвестный герой действительно уничтожил эту батарею. Когда он следующей ночью перебрался к нашим, ему не поверили. Однако когда отправленные разведчики выяснили что это всё правда, то искать героя было поздно, его давно отправили на фильтр, чтобы там опросив, направить в свою или другую часть. Никто даже не запомнил, как его звали. Вот некоторые не самые честные тыловые командиры и решили этот подвиг приписать себе, ну и приписали, отправив рапорты наверх. Мне об этом писарь раненый рассказал, он не из палатки безнадёжных был, из соседней. Сам им наградные листы оформлял.

— Как-то всё это нехорошо было, подло.

— Подло? Хм, вы даже не знаете что такое подлость. Тех командиров я не осуждаю, вполне обычная практика. Есть одна история, рассказанная мне тем самым раненым генералом. От первого лица так сказать. Вот там была настоящая подлость, и главное что виновник этого, просто не понимал, даже не осознавал, что он совершает её. Как будто это так и надо. Я не хотел рассказывать эту историю, но расскажу, среди фронтовиков она известна, может, кто услышит её с подробностями, и только. Время у нас ещё есть?

— Да, пока есть.

— Вот как раз и закончим на этом. Прежде чем начать, я скажу. Как вы товарищи слушатели, наверное, заметили, когда я описываю ту или иную историю, то иногда прерываюсь чтобы прояснить тот или иной момент. Фронтовики знают, о чём я говорю и им разжевывать, объясняя, не нужно, это всё для вас. Объясняю я тем гражданам, которые находятся в тылу, гражданским, они все не знают всей специфики войны. Иначе они просто многое не поймут. В этой истории мне тоже придётся отвлекаться, чтобы прояснить некоторые моменты. Что ж, начнём.

— Было бы интересно послушать, — согласился диктор.

Главный редактор, что стоял в дверях, и который держал трубку у телефона, я, кажется, догадываюсь, с кем он разговаривал, кивнул. Нам дали добро на рассказ этой истории. Реального случая, между прочим.

— В какой это произошло дивизии, я говорить не буду, всем кому нужно это и так известно. Начинается этот рассказ с подвига. Самого настоящего подвига. На позиции одного из батальонов дивизии рано утром началась разведка боем, немцы прощупывали нашу оборону, и видимо нащупав, начали раз за разом атаковать позиции. Противотанковую батарею быстро уничтожили, позиции выдали выстрелами и поднятой пылью. Обычно перед стволами пушек землю поливают водой, чтобы при выстреле не была поднята пыль, но тут артиллеристы то ли поленились, то ли не успели, их быстро обнаружили и уничтожили. Вот и остались бойцы с одними гранатами против танков. После первой атаки шесть танков замерли чадящими кострами над окопами батальона, остальные отошли, после второй этих костров уже было тринадцать. Последовала третья атака, и её отбили. Почти. В одном месте защитники были выбиты, и в наш тыл прорвался один танк. Командир станкового пулемётного расчёта, сержант, пытался добежать по окопам и бросить на танк бутылку зажигательной смесью, но просто не успел. По иронии судьбы это оказался не средний танк, они все горели, а лёгкий, которых к тому моменту у немцев осталось очень мало, уничтожили их наши. Это был «тэ-два». Стреляя из своей скорострельной автоматической пушки, он устремился в тыл. Может не заметил КП батальона, и ушёл в низину, а там овраг, где сложены на носилках наши раненые, те кого выносили с поля боя и не успели эвакуировать в тыл. Немцы любят издеваться и убивать наших раненых, я об этом уже говорил, да и из писем с фронта от очевидцев это ясно. Вот и экипаж этого танка решил поразвлечься, обнаружив раненых, он устремился к ним. Бойцы пытались перекрыть ему путь, но пушка танка стреляла и стреляла, выбивая целые бреши в защитниках, так что просто никто до него не добежал. Среди раненых в овраге был простой счетовод в колхозе, призванный из деревни Клюево из-под Воронежа, Пётр Евграфов. Коммунист с двадцать второго года, крепкий такой сорокалетний мужик, он занимал должность замполитрука, и носил старшинские знаки различия. Получив довольно тяжёлое ранение руки, к моменту третьей атаки он очнулся, и решил, что раненая рука это не та причина, чтобы прохлаждаться в тылу, и он, отмахнувшись от санитаров и фельдшера который и наложил повязку на его руку, пошатываясь от большой потери крови, направился на позиции. Вот так и оказалось, что между ранеными и танком оказался Евграфов. Он уже две недели как воевал и считался опытным фронтовиком. Кроме гранаты, к тому же оборонительной без осколочной рубашки, «РГД-тридцать три», при нём ничего не было, но опытный и умный боец даже с такой гранатой может что-то сделать, а замполитрука был действительно соображающим командиром. Зная, что самое уязвимое место у вражеских танков это надмоторная полка, сразу за башней, там жалюзи для вентиляции и охлаждения двигателя, он так же понимал, что повредить двигатель такой гранатой невозможно. Если бросить её, то взорвавшись она максимум лишь слегка контузит экипаж и повредит жалюзи, да и то не факт. Любой сапёр скажет, что если взорвать заряд, то взрывная волна пойдёт туда, где легче, вверх и по бакам оставив лишь маленькую ямку. Вот если выкопать яму, заложить заряд и закопать его, то взрывная волна пойдёт во все стороны и получиться большая воронка. Об этом Евграфов тоже знал. Поэтому он залёг, и когда танк, звеня гусеницами и ревя мотором пролетел рядом, то вскочив на ноги, догнал его, с трудом взобрался на броню и, приведя гранату к бою, просто лёг на неё. План старшины сработал, граната взорвалась, были повреждены не только жалюзи, но и мотор. Танк остановился, заглохнув, не доехав до раненых буквально считанные метры и начал дымить. Подбежавшие бойцы, пока другие уносили раненых подальше, вскрыли люки и забросали внутрь гранаты, уничтожив экипаж. Герой погиб, но раненые были спасены. Командир батальона, на глазах которого всё это произошло, сразу же написал приказ на награждение Евграфова, на Золотую Звезду Героя. Во время этого эпизода в штабе батальона также присутствовал комиссар полка, он привёл помощь и зенитную пушку, и он тоже всё это видел. Поэтому поддержал комбата, и лично повёз наградной лист в штаб полка. Вот такое было начало этой истории. Чтобы продолжить, я немного отвлекусь, чтобы прояснить некоторые моменты. Это тоже интересно и познавательно. Снова коснёмся военной медицины. Я думаю, что не все знают, что излечившиеся бойцы и командиры после выписки из госпиталей, практически никогда не возвращаться в свои части. Удивительно, но факт, существует такая практика, отправлять их другие части. Да ладно бы той же направленности, так ведь нет, кавалериста могут отправить в артиллерию, артиллериста в пулемётчики, пулемётчика в миномётчики, миномётчика в ездовые. То есть куда пошлют там и служит. Я поражаюсь, наша страна настолько богатая, что можно тратить огромные средства на переобучение бойцов и командиров, вышедших из госпиталей. А ведь чтобы переобучить, нужно действительно тратить огромные средства, и немало времени, чтобы те получили новую специальность. Я когда об этом узнал долго поверить не мог, правда это, или надо мной подшучивают, оказалось вполне правда. Извините, но я не понимаю, есть вообще мозги у тех командиров, что приняли такое решение, или они как тот генерал из анекдота? Чтобы наши уважаемые слушатели поняли меня, я его расскажу. Однажды один полковник решил стать умнее, заменить мозг на более умный. Началась операция, ему извлекли из головы старый мозг и начали готовить новый, тот что умный. Тут в операционную врывается адъютант полковника и кричит радостным голосом: — Господин полковник, вам генерала дали. Тот вскакивает со стола, надевает фуражку и парадным шагом идёт к выходу. Врач кричит ему вслед: — Господин генерал, а мозги-то, мозг-то забыли! Тот оборачивается и отвечает: — А на хрена они мне теперь нужны?