Порвали парус - Юрий Никитин Страница 16

- А для форса? – спросила она.

- Ученые форсят еще меньше гэрэушниц.

- А если впереди пробка?

- Тогда врубай и сирену, - разрешил я. – Горит сарай, гори и хата!

Мозг уже с утра шарит по всем новостным каналам, это у нас утро, а на той стороне планеты день к вечеру, многое чего стряслось, у нас из новостей главная та, что книгоиздатели, писатели, критики и все-все, причастные к книжному бизнесу, наконец-то достучались до правительства, где их приняли с помпой и два часа выслушивали ламентции на тему, что литературу нужно спасать.

Я поморщился, словно заныли зубы. Снова старая и неумная песня, что это пираты виноваты, а как только удастся их задавить, все снова наладится. Не наладится. Литература, как и вообще письменность, отжила свое. И так эти значки, придуманные еще финикийцами, жили так долго, и все еще на удивление существуют в век высоких технологий, хотя и видно, как уходят в прошлое..

Когда-то все, знатные и простолюдины, знали имена Шекспира, да что там Шекспир, Пушкин или Толстой, мой отец застал такие громкие имена, как Евтушенко, Шукшин, Симонов, но тогда была эпоха без интернета, компьютеров и смартфонов, а сейчас весь мир знает имена Стива Джобса, Цукенберга, Илона Макса, причем, действительно весь мир! - но мало кто сможет назвать писателей.

Не будем притворяться, но имена великих художников, будь это зарубежные Веласкес, Рембрандт, Гоген и десятки других громких имен, или наши Репин, Айвазовский, Серов, Левитан и прочие-прочие, все они жили и действовали в эпоху безфотоаппаратья. А сейчас, когда у каждого в мобильнике могучая камера, кто знает имена современных художников? Да их попросту нет.

Литературу убили не пираты, хотя приложили к этому руку, а бурное развитие кино, сериалов, компьютерных игр, интернета с его ютубом и сервисом мгновенной доставки любого зрительного контента на монитор в ваших руках.

Литература уже не вернется на свои королевские позиции. Как не вернулись ямщики, трубочисты, изготовители деревянных ложек и умельцы по созданию вычурных самоваров.

Но мир не станет беднее, взамен приходит мир еще богаче, разнообразнее, ярче и которого жду с таким нетерпением, но основная масса даже так называемых умных людей просто не врубается, что возврата к прошлому не будет.

- Ингрид, - сказал я, - через два квартала налево, а потом гони прямо, пока не скажу.

Она посмотрела удивленно:

- А что там?

- Тебе точно знать просто необходимо?

Она ответила оскорбленно:

- Если у тебя там любовница, то обязательно! А вдруг она агент госдепа, что спит и видит?

- Не агент госдепа, - заверил я. – Все проверено раньше. А ты могла бы доверять мне больше, не находишь? Еще не убедилась, у меня всегда больше информации, чем может накопать твоя служба?

Она буркнула:

- Вот это и настораживает! Уж не госдеп ли тебя снабжает?

- У нас новейшие интерфейсы и системы поиска. – напомнил я, - плюс талантливые программеры, а у вас в ГПУ старые бздычи, что еще на механических машинках печатали, а считали на костяных счетах…

- Скажи еше, на пальцах…

Она надулась и гнала автомобиль по указанному маршруту, уже не задавая вопросов. Я еще дважды заставил свернуть, наконец остановила машину у подъезда старого многоквартирного дома панельного типа.

- Я быстро, - сказал я и, захватив кейс, вскользнул наружу.

На лестничную площадку пятого этажа выходит шесть квартир, стены обшарпанные, нужная мне дверь давно нуждается в ремонте.

Я вдавил палец в кнопку звонка, глухо, лишь с третьей попытки, поелозив и отыскав контакт, заставил звякнуть, но на всякий случай постучал еще и кулаком.

Дверь распахнулась, на меня уставилась с недоверием угрюмая девочка-подросток, белокурая и с синими-синими глазами.

- Ух ты, - сказал я, - как на папу похожа!.. А мне казалось, только на маму…

Она спросила настороженно:

- Вы кто?

- Кто-то дома есть еще? Из взрослых?

В прихожей появилась женщина с худым бледным лицом и следами былой красоты.

- Настя, кто там?

Девочка ответила, не сводя с меня взгляда:

- Он знает папу.,

- Молодец, - сказал я поощряюще, - сразу хватаешь главное.

Женщина подошла к ней и, чуть обняв, спросил недружелюбно:

- Вы кто?

- Мне удобнее разговаривать не через порог, - сказал я.

Она подумала, отступила в сторону.

- Можете зайти.

Я прошел в комнату и сразу водрузил кейс на стол. Мать и дочь смотрели с ожиданием, а я сказал строго:

- Ваш муж и отец не погиб, как вы наверняка полагаете. Не в тюрьме, как вон сразу подумала Настя, не в бегах… Все еще выполняет важное правительственное задание. Но часть секретности снята, потому вот его жалованье за это время…

Она вытаращенными глазами уставилась на кейс, крышку которого я поднял, взору открылись ровные ряды пачек денег в банковской упаковке.

- Извините, - сказал я, - что наличные, но секретность не позволяет проводить банковские операции со счета людей, который как бы не существует. Можете купить хорошую квартиру в хорошем районе, вообще обеспечить уровень жизни подостойнее.

Она сказала умоляюще:

- Скажите, где он сейчас?

Я улыбнулся.

- Вы же понимаете, этого никто сказать не имеет права. Просто помните, он работает на страну. Он важен, уважаем, его ценят. Простите, это все, что имею право сказать. Да я и так сказал много. До свидания!

Они молча смотрели вслед, а я спустился по лестнице, чтобы не ждать лифт, а когда сел в автомобиль, Ингрид тут же развернула его на пятачке перед домом и погнала в обратную сторону.

Я на всякий случай проверил видеокамеры по пути, на двух стер номер моего авто.

Ингрид буркнула:

- Деньжат им подбросил?

Я спросило в изумлении:

- А ты откуда знаешь?

- Знаю, - ответила она хмуро. – Уж если ты, такая черствая скотина, вдруг захотел помочь его семье, сестренке поступить в универ, а родителям подбросить деньжат или хотя бы починить забор в их огороде… то это явно того стоило.

- Ты даешь, - сказал я расстроенно. – Не думал, что запомнила… Хотя такого красавца да не запомнить, в самом деле Иван Львиное Сердце… И что, родителям подбросила деньжонок?

- Нет, - огрызнулась она, - но сестренке помогла, а ипотеку за них выплатил фонд помощи неимущим.

Я сказал виновато:

- Спасибо, Ингрид. Почему я тебя недооцениваю?