Золото. Пропавший - Юрий Корчевский Страница 16

Оба всадника слетели с лошадей. Еще двое круто развернулись, да и то, скорее, не по желанию всадников, лошади испугались громкого и непривычного звука, одна даже на задние ноги встала.

Один из всадников полуобернулся на коне и пустил стрелу. Она воткнулась рядом, перед носом Андрея, и древко ее дрожало.

Всадники унеслись, за ними бежали две лошади без седоков.

Трясущимися руками Андрей перезарядил ружье. Кто это был и почему они хотели его убить? На бандитов всадники было явно не похожи.

Он поднялся с земли. Всадники были уже далеко, вне досягаемости выстрела.

Осторожно озираясь, Андрей подошел к убитому, лежавшему ближе.

Это был самый настоящий кочевник, татарский воин средних веков, какими он их видел на исторических реконструкциях. Загорелое желтоватое лицо с тонкими усиками, свисавшими до подбородка. Одет убитый был в засаленный халат неопределенного цвета, на ногах – короткие мягкие сапожки без каблуков. Опоясан ремнем, на боку – ножны, только сабли не было видно, видимо – отлетела в густую траву. Лисий малахай валялся неподалеку.

Андрей обыскал татарина, нашел мешочек с монетами, вытащил одну. Она была медной, довольно грубой чеканки с вязью, напоминающей арабскую. Он повертел ее в руках. Что за монета? А главное – какого года? Вот будет ужас, если вдруг окажется, что это и в самом деле какие-то безбашенные реконструкторы. За два трупа могут дать пожизненное заключение.

Андрей передернул плечами. Месяца не прошло, как он нашел золото с самолета, а за ним уже тянется след тяжких преступлений. Неужели он так быстро смог так низко пасть? И главное, чему он сам поражался – в душе не было ни грамма чувства раскаяния, вины.

Он подошел ко второму убитому. Такой же татарин или монгол – кто их разберет? И одет похоже. Рядом валялся лук. Андрей подобрал его, попробовал натянуть тетиву. От усилий затрещали сухожилия в плечевом суставе, но дотянуть тетиву до плеча не удалось. Андрей отпустил ее, и тетива пребольно ударила по запястью левой руки. Андрей отбросил лук. Ну его, какое-то архаичное оружие. И как с ним воевали предки?

Определиться бы теперь, где он и куда идти? Ко всему прочему очень хотелось есть. Он нащупал в кармане полуразмокшую краюху хлеба, что нес бандитам, и вцепился в нее зубами. Съел все, до крошки. Затем взялся за навигатор, но тот ничего не показывал. Жалко, наверное, вышел из строя после купания в бочажине.

Чтобы не маячить в степи, Андрей вернулся в рощицу. Надо куда-то идти, выходить к людям. На юг нельзя, там степь, там татары. Стало быть, надо идти на север.

Впереди, за рощей, километрах в пяти от него виднелся перелесок. Туда Андрей и направился. Пока шел, наткнулся на ручей. Вода была кристально чистой, дно видно. Наклонившись, он напился. Вкусная вода!

С приближением перелесок оказался небольшим смешанным лесом. Едва Андрей углубился в него, как из-за деревьев вышли два мужика. Лицом – европейцы, но густо заросли бородами и одеты были странно, если не сказать смешно. Больше всего Андрея поразили лапти на ногах. Читал он о них, в музее видел, но чтобы вот так, на живых людях?

– Кто таков будешь?

Один из мужиков наставил на Андрея короткое, в рост человека, копье.

– Прохожий.

А что он еще мог ответить?

– Откуда идешь?

– Из степи.

– От татар сбежал?

– Вроде того. Заблудился. Где я, что за земля?

Мужики переглянулись. Выглядел Андрей непривычно, говорил странно. По-русски, но не так, как они, хотя понять можно было. Для себя они, не сговариваясь, решили: иноземец.

– Земли рязанские, но, почитай, на самой границе с Диким полем, – ответил один из них.

Про Дикое поле Андрей читал, но так оно было в Средние века. Хм, чем дальше, тем больше странностей. Ладно, лишь бы к цивилизации выйти, к какому-нибудь населенному пункту.

– Год-то какой?

– Шесть тысяч девятьсот шестьдесят первый от Сотворения мира.

Похоже, эти люди ненормальные. Сейчас две тысячи двенадцатый, правда – от Рождества Христова. Он попытался припомнить, как пересчитать, но не смог.

– Деревня или село недалеко есть?

– Есть! – дружно ответили мужики.

На татарина Андрей не был похож, оружия в привычном для них понимании – сабли или лука – не имел, потому за врага его не считали. На ружье же внимания не обратили: если и висит что-то на плече, так, может, рабочий инструмент. Каждый муж должен трудиться, своими руками добывать хлеб насущный.

– А вы что делаете в лесу? Охотники, что ли?

– Не, мы в дозоре. Покажутся татары – своих упредить.

– Деревня далеко?

– Версты три.

Андрею стало интересно.

– Как же вы их упредите?

– Вон дрова сложены, костер запалим. Как дым увидят, стало быть – скотину уводить надо и самим хорониться.

– Эка тут у вас! А до Рязани далеко?

Он жил в Рязани до поездки в Пермь, но что-то не подозревал, что есть в области такая глушь, где в лаптях ходят.

– Не считали. Верст сто, а может, и все двести.

Вот и пойми их, разброс в два раза.

– Пойду я, заболтался тут с вами.

Андрей сделал пару шагов.

– Ты левее бери; если прямо пойдешь, как раз в землянку волхва упрешься.

Андрей кивнул. Смысл сказанного до него не дошел. Какой волхв, если Русь крещена давно, уж более тысячи лет? И он пошел прямо.

Метров через сто вышел на небольшую поляну. На пеньке сидел дед. Лицо было морщинистое, волосы и борода совершенно седые. Одет был чисто, но бедновато.

– Здравствуй, дедушка! – поприветствовал его Андрей.

Молодым первым положено со старшими здороваться.

– И тебе добрый день, путник! Что-то я тебя здесь раньше не видел. – Дед подслеповато прищурился.

– Я здесь в первый раз, заплутал немного.

– Ага, ага, бывает. Присаживайся, – дед указал на пенек недалеко от себя.

Андрей не отказался. Можно отдохнуть, заодно и дорогу расспросить. Дед вроде производит впечатление вменяемого. Только почему мужики его волхвом назвали? Читал он в «Слове о полку Игореве» упоминание о волхвах. То ли служители древних богов, то ли предсказатели? В древних богов и предсказателей он не верил – категорически.

– Куда путь держишь, мил-человек?

– В Рязань, жил я там.

– Одежа у тебя странная.

– Купил для охоты.

Дед замолчал. Голова у Андрея вдруг заболела, но потом боль сама собой стихла, и возникло ощущение, что в мозгах кто-то ковыряется. Странное ощущение.