Кристиан Флойд. Страж Либерилля - Владимир Корн Страница 16

— Что-нибудь выпьешь?

— Разве что кофе.

— Сейчас я тебя таким замечательным кофе угощу! — многозначительно пообещала Сесилия. — Только подожди немного.

К слову, я бы выпил и чего-нибудь покрепче. Не потому что любитель, просто для храбрости. Мне все еще не верилось, что мы до сих пор не расстались и вечер обещает дать продолжение. Но на голодный желудок может и развезти, хорош же тогда я буду! С утра ничего не ел, после того как у Слайна позавтракал куском рыбного пирога, кстати, состряпанного Лаурой.

И еще я завидовал Дугласу. Мой друг, оказавшись в жилище даже самой малознакомой девушки, первым делом отправляется инспектировать кухню в надежде что-нибудь съесть. Причем все у него получается настолько естественно, что ему ни разу не сделали замечание. У меня так не получится, наверное, издержки воспитания.

Жилище Сесилии было уютным. И еще все вокруг сияло чистотой. Хотя чего тут удивительного? Не сама же Сесилия здесь убирается, непременно должна быть служанка, пусть и приходящая.

Я устроился в красивой гостиной, размышляя о том, что теперь точно знаю, какой подарок ей понравится. В последнее время все как будто помешались на абстрактном импрессионизме. Вот и у Сесилии на стене напротив меня висел типичный образчик этого направления в искусстве. Слайн с ума сойдет, когда узнает, для кого картина предназначена, так что отнекиваться не станет. Кроме того, в его полотнах есть хоть какая-то мысль.

Я взял книгу, словно откинутую кем-то на самый край дивана, и с удивлением прочел название: «Сущности бытия». Жил пару веков назад один мыслитель по имени Элкавидур, который и написал эту книгу. Но мне как-то не верилось, что такая девушка, как Сесилия, станет читать сочинения этого философа, тем более в оригинале. Полистал, нашел свою любимую цитату, в которой сказано, что человек сам выбирает, кем ему быть: конем, повозкой или возницей, и положил книгу обратно. Для себя я давно уже определился, кем мне хочется стать. Да и Сесилия, похоже, дорогу свою нашла. Так что, вероятней всего, книгу забыл один из ее мужчин. Не такая уж она и недотрога. Один ее скандал с женатым наследником антрионского престола чего стоил: все газеты писали об этом взахлеб — все-таки принц, голубая кровь. И тут — я. Даже не верится.

Хотя, если разобраться, своей кровью, пусть и изрядно разбавленной, у меня тоже есть все основания гордиться. Нет, мои предки по материнской линии никогда не занимали престол, но вы найдете их имена в любой энциклопедии.

Я все ждал, когда Сесилия окликнет меня с просьбой помочь, но так и не дождался. И когда уже сам решил заявиться на кухню без приглашения, едва не столкнулся с ней в дверях гостиной. Сесилия держала в руках заставленный поднос, и мне только и оставалось, что его подхватить.

— Скучал? — поинтересовалась она, когда мы уселись.

— Не то слово!

Кофе действительно был восхитительным. Так же как и канапе, которых оказалось так много, что было даже непонятно, когда она успела их приготовить. Мы выпили по чашечке, болтая о чем-то несущественном, старательно держась друг от друга на безопасном расстоянии. Наконец Сесилия поднялась на ноги:

— Я в ванную. До сих пор себя грязной чувствую после того, как те трое на меня смотрели. — Она зябко передернула плечами. — Ты осмотрись пока. И вообще чувствуй себя как дома. Да, если кто-нибудь начнет звонить в дверь, не открывай. Никого не хочу видеть. Обещаешь?

Мне только и оставалось, что кивнуть. Обещаю, конечно, еще бы нет!

Когда за Сесилией захлопнулась дверь ванной, я подошел к роялю. Великолепному концертному роялю «Бекхнерт» стоимостью как немаленький дом где-нибудь в том же Консо. Постоял, глядя на него, осторожно тронул клавиши.

Мне, как и любому музыканту, мало играть чужую музыку, я всегда мечтал сочинять свою. Скажу прямо: с этим у меня дела обстоят неважно. В голове постоянно звучит музыка, но чаще всего — чужая. Так что, вполне возможно, для своей попросту не хватает места. И все же несколько мелодий мне удалось родить. Одна из них появилась совсем недавно, и я не успел ее ни записать, ни даже сыграть. И тут — такая возможность, да еще и на великолепном инструменте, который не шел ни в какое сравнение с тем, что был в студии Слайна.

«Нет-нет, тут необходимо акцентировать сильные доли, — некоторое время спустя размышлял я, полностью захваченный игрой. — А вот здесь — аллегро, аллегро!»

Занятие увлекло меня настолько, что я не заметил, как вернулась Сесилия. Не знаю, сколько времени она наблюдала за мной, но первое, что она произнесла, было:

— Красивая мелодия! Чье это?

— Да так, услышал где-то, — поскромничал я.

— Может, сыграешь что-нибудь еще?

— Нет ничего проще! — Взяв несколько аккордов, я встал, повернулся спиной к роялю, и решительно шагнул к ней: сколько можно себя сдерживать?