Башня континуума - Александра Седых Страница 16

— Простите за беспокойство, леди Милфорд.

— Нет, нет. Я рада, что ты зашла, а то я здесь умираю со скуки. Присядь, расскажи мне что-нибудь интересное.

— Я бы с большим удовольствием, леди Милфорд, но мне надо работать…

Серафина капризно наморщила нос, еле заметно перепачканный сверкающей розовой пыльцой Мыслераспылителя. Именно нанюхавшись этой дряни, она делалась невообразимо несобранной и забывала о важных встречах и антикварных сахарницах.

— Работать… фи, какая скука! Вот папулечка всегда говорит: нам, высшему сословию, есть чему поучиться у простых людей. Не понимаю, почему он такое говорит? Сам, бывало, хватит за ужином лишку, берет хлыст и гоняется по всему дому за лакеями, мол, воруют наше столовое серебро. Догонит, хлыстом по спине оприходует, объяснит, что воровать — нехорошо. А так добрее души человека, чем мой папулечка, в целом свете не сыскать!

Шарлотта была настолько зачарована этим коротеньким рассказом, что с трудом вспомнила о цели своего визита.

— К вам в галерею зашел какой-то тип… если честно, он страшно зол, буквально вне себя. Говорит, вы должны были в галерее в два часа и отдать ему какую-то штуку, вроде бы антикварную сахарницу.

— И? — проговорила Серафина безмятежно.

— Возможно, вам стоит подняться и отдать ему эту вещь, — предположила Шарлотта.

— Возможно? — повторила Серафина с сомнением.

Шарлотта не знала, что еще прибавить.

— Хмм. Пожалуйста?

— Ох… раз ты просишь.

Когда они прибыли на место (отчего-то так и хотелось прибавить — преступления), делец расхаживал туда-сюда, время от времени бросая неприязненные взгляды на абстрактную живопись. Едва ли с большей симпатией он поглядел на Серафину.

— Где тебя черти носят, душенька.

— Простите, я совсем забыла, что вы должны были зайти сегодня.

— Как это возможно. Я ведь дважды предупредил тебя, что зайду. Один раз — утром, а второй — в час дня. Ты обещала, что будешь на месте.

— Я ведь объяснила — забыла.

— А голову на шею ты утром надеть не забыла, душенька? — холодно осведомился делец.

Шарлотта почти не удивилась, когда леди Милфорд с непререкаемой серьезностью потрогала свою модно стриженую макушку. Да, голова ее была на месте. До поры до времени.

— Как вам моя новая стрижка? Мне идет?

— О чем разговор, душенька, ты обворожительна.

— Хорошо. Подождите минутку. Сейчас я вам принесу вашу дурацкую перечницу.

— Сахарницу, — поправил делец ровно.

— Ах, как вам угодно.

Неспешным облаком Серафина уплыла в свою антикварную лавку. Шарлотта опять взялась за ножницы и пульверизатор, а делец глянул на наручные часы и негромко ругнулся.

— Спасибо, что привели ее.

— Не за что.

Признаться, Шарлотте сделалось чуть неловко. Она ощущала, как делец проводит смотр ее достопримечательностей, деликатно, исподволь, но все же. Взгляд его пропутешествовал по ее спине и спустился чуть ниже, правда, всего на мгновение-другое. Когда Шарлотта покосилась на него, он с преувеличенным вниманием рассматривал цветочные композиции в фигурных вазах из прозрачного синего стекла.

— Вы сами смастерили это? — спросил он, наконец.

Смастерила? Боже. Что за высокомерный тип. Она три дня корпела в поте лица над этими виртуозными цветочными композициями, и особенно много времени потратила на замысловатые украшения из лент, стразов и стекляруса.

— Сама.

— Выглядит неплохо. Давно занимаетесь этим?

— Уже шесть лет. Устроилась на работу по объявлению. Мистер Либер оказался настолько добр, что взял меня. Магазин у нас небольшой, но в центре, арендная плата очень высока, и он не мог позволить себе нанять дипломированного флориста. Но за эти годы, надеюсь, я сама обучилась кое-чему.

Делец не сумел скрыть эмоций, вызванных ее рассказом. Нестерпимой скуки. И желания оказаться за миллионы световых лет отсюда.

— У вас с галерей контракт?

— Нет. Своего рода соглашение.

— Какого рода?

— Ну… мистер Либер… хозяин магазина… когда-то работал садовником у лорда Торнтона, но не у нынешнего лорда Торнтона, а у его отца. Потом мистер Либер вышел на пенсию и решил открыть собственное дело, и лорд Торнтон предоставил ему ссуду… практически безвозмездную.

Делец обдумал это и вздохнул.

— Так вы, что ли, работаете здесь бесплатно? Такое у вас соглашение?

— Не совсем. Нам оплачивают материалы и расходы на доставку… и потом, дело не в деньгах, а в престиже. Сам факт, что наш магазин обслуживает картинную галерею лорда Торнтона — самая лучшая реклама, какую только можно вообразить.

Ее воодушевление касательно отменной рекламы цветочного магазина привело к неожиданному результату.

— Знаете… — протянул делец.

— Да?

— После того, как душенька отдаст мне эту антикварную штуку, я собирался пойти выпить кофе. Не хотите ли составить компанию.

Шарлотта вовсе не сочла эту затею замечательной.

— Благодарю, но мне надо работать.

— Возможно, вы могли бы сделать перерыв. Я бы угостил вас вкусным ленчем. Вы выглядите… не обижайтесь… малость худосочной. Молодые девушки сейчас слишком увлекаются диетами. Питаются листочками салата и минеральной водой. От этого можно заболеть, даже умереть. Слечь с анемией, к примеру.

— Я умирать не собираюсь, уж точно не от анемии, — сказала Шарлотта несколько раздраженно, задетая его назидательным тоном, — но спасибо за заботы.

— Ну, что ж. Я не хотел быть навязчивым. Просто подумал, что вам не повредит чашка кофе и бифштекс с кровью.

— Бифштекс? С кровью? О, вы знаете подходы к дамам, — не сдержалась Шарлотта.

— Правда? — сказал он, приподняв темную бровь.

— Господи Боже! Нет!

По счастью, вернулась Серафина с сахарницей, которую завернула в самую грязную и замасленную тряпицу, какую только сумела найти.

— Какое счастье, — сказал делец кисло, забирая у нее причитающееся, — итак, сколько я тебе должен, душенька.

— Нисколько. Папулечка уже заплатил. Он сказал, вернете, когда захотите. Или можете не возвращать. Так он сказал. Надеюсь, вы зайдете ко мне сегодня вечером. И жену приводите. Вдруг ей что-то понравится, — сказала Серафина и кивнула на картины. — Знаете, подберете что-нибудь подходящее для гостиной. Или спальни.

— Благодарю за приглашение, душенька. Что ж, зайду. До свидания.

Проводив дельца, Серафина плюхнулась на невыносимо экстравагантную оранжевую банкетку и принялась рыться в карманчиках своих персиковых одежд.