Коготь химеры - Сергей Павловский Страница 16

Потому шел теперь, нарочито бравируя: неторопливо, уверенно, не заглядывая в ПДА. Автомат свободно болтался на плече, левая рука — в кармане куртки. Так по Зоне даже зомби не ходят.

Он мог себе это позволить. Потому как в голове под каждый его шаг всплывали подсказки. «Слева, двадцать метров — „жарка“. Держи правее. Прямо, тридцать метров — „карусель“. Обходи ее слева. Держи прямо — дорога свободна».

Химера выполняла функции штурмана лучше, чем любой самый продвинутый ПДА. Так, чуть ли не вразвалочку, он добрался да самых ворот. Крохотное оконце в бронированной створке ворот отворилось навстречу — конечно же, за его продвижением следили зоркие глаза и спаренные стволы пулеметов. И, конечно же, гостеприимством тут не пахло.

— Чего надо? — высунув в узкий проем длинный красный нос, угрюмо осведомился Гриша — персона номер четыре в придворной табели о рангах крысиного королевства. И то: честь!

— Здравствуй, Гриша. — Док вежливо наклонил голову. — Как здоровье? Как семья, детишки и прочее?

— Ты че… — испуганно отшатнулся Гриша. — Со… совсем крыша по… по… поехала?

Когда Гриша волновался, то начинал заикаться — это знал любой мало-мальски опытный сталкер. Сейчас Гриша волновался.

— Почему крыша поехала? — Док в деланном испуге выкатил глаза. — Я в полном порядке. Все ОК.

— Все ра… а… вно — тебя пускать не… е… велено. Приказ хо… о… зяина.

Док пожал плечами.

— И не надо меня пускать.

— А чего тогда надо?

— Мармелада и шоколада, — буркнул Док. — Крысятника позови, разговор есть.

Гриша шмыгнул носом и нерешительно протянул:

— Ну… не знаю… захочет ли хозяин с тобой говорить.

— А тебе и знать незачем — просто позови.

Видимо, угадывалось нечто авторитетное в тоне, которым разговаривал Док. Гриша при всей кажущейся простоте был далеко не глуп. А нюансы общения улавливал интуитивно, словно собака, за что его и ценили. Ценили, впрочем, и еще за одно, чисто собачье качество — преданность.

— Ладно. Пойду позову.

Гриша с лязгом захлопнул заслонку. Док сбросил с плеча автомат, тяжелый рюкзак. Потянулся всем телом так, что хрустнули косточки. Вел себя нарочито беззаботно, словно на загородном пикничке. Минуты через две бронированная заслонка снова лязгнула и в проеме нарисовалась круглая добродушная физиономия Крысятника. Клички, которые присваивались в Зоне ее обитателям, были весьма точны. Но отражали отнюдь не внешний облик владельца, а его внутреннее содержание. Вот кличка Крысятник, к примеру, подразумевала нечто хищное, юркое, злобное, серое, хитрое и беспощадное. Таким Крысятник и был — в глубине натуры. А внешне — безобидный сельский колобок, розовощекий и беззаботный. Рубаха-парень, готовый любому в беде подставить покатое жирное плечо.

— Привет, Док, — почти радушно оскалился в окошко Крысятник. — Извини, что не могу тебя впустить. Сам знаешь…

— Привет, Крысятник, — улыбнулся в ответ Док. — Конечно, знаю, что не можешь. Сам выйди, поговорим. Надолго не задержу. А то как-то не по-людски получается… Ты там — за воротами, а я — здесь.

В чем-чем, а в трусости Крысятника никто не мог упрекнуть. Да и знал он Дока не хуже, чем Док его. И вообще, в Зоне Крысятник был личностью. Личностью неординарной и сильной. А потому, ничтоже сумняшеся, он отдал приказание, и уже в следующую секунду зашумел механизм, тяжеленные створки ворот раздвинулись на метр. Крысятник шагнул навстречу Доку.

— Извини, руки не подам. У тебя пять минут.

— Спасибо, я вложусь в отведенное время.

Док неспешно потянул из кармана пачку сигарет «Капитан Блек». Невиданная и нахальная роскошь в Зоне! В Зоне этого не понимали и не одобряли. Ценили крепкий дешевый табак, спирт или ядреную сивуху «ханку» — все самое необходимое для полноценного отдыха и расслабления. Наркотиками не баловались — наркоманы в Зоне не выживали и месяца. Коньяк, сигары и прочая мура — снобизм, дешевые понты. Не к лицу настоящему сталкеру. Так гласил Закон. Док, демонстрируя полный нигилизм, прикрыл глаза, затянулся с наслаждением и пустил в небо ароматную струйку дыма. Крякнул удовлетворенно и раздельно, подчеркивая каждое слово, произнес короткую тираду:

— Мне нужны доллары. Пятьдесят тысяч долларов. Еще по мелочевке — консервы, галеты, шоколад. Все в обмен на два «конденсатора». Это нормальный обмен, ты знаешь.

Крысятник досадливо поморщился, словно от зубной боли, вздохнул глубоко и шумно.

— Док, ты же знаешь Закон. Ты его нарушил. И никто в Зоне — ни один торговец, ни один сталкер — не примет у тебя даже самый редкий и дорогой артефакт. И не продаст ни одного патрона или банки консервов. Закон есть Закон, и все должны ему подчиняться. У тебя все?

— Нет, не все. — Док сделал еще одну глубокую затяжку, отбросил недокуренную сигарету. — Теперь послушай меня. Да, я знаю Закон! Только кто его установил? А? Судьи-то кто? Не важно… Теперь у меня свой Закон. Я его установил… и для себя, и для других. И эти другие будут ему подчиняться.

Крысятник рассмеялся совершенно искренне, но резко оборвал смех и снова досадливо поморщился:

— А ведь я уважал тебя, Док. Все ребята тебя уважали. Да… Гриша сказал мне, что у тебя не все в порядке с головой. Теперь я сам это вижу, и, поверь, мне больно. Да! Больно и обидно. Но что я могу сделать? Скажи спасибо, что хоть ПДА тебе не вырубили. Да и то это заслуга Юрася, его прихоть и…

— А я сказал: все будут подчиняться моему Закону! — резко оборвал торговца Док. — И я не шучу!

— Да кто ты такой!? Господь Бог?! — заорал всерьез разозлившийся Крысятник и люто брызнул слюной. — Да ты, чтобы не сдохнуть, можешь рассчитывать только на чудо.

— Именно на чудо я и рассчитываю.

Док развернулся к торговцу спиной, воздел руки и, театрально хлопнув в ладоши, выкрикнул:

— Чудо!

Крысятник, хороший бизнесмен, коммерсант, ростовщик и психолог, никогда не занимался сталкерским ремеслом. Да и опытный сталкер вряд ли сумел бы разглядеть призрачные серые блики, которые то появлялись, то исчезали на стене полуразрушенной пятиэтажки, находившейся метрах в ста от ворот. Теперь там буквально из ничего во всем своем ужасном, но совершенном великолепии материализовалось трехметровое тело химеры. И химера выглядела отнюдь не добродушной. Наоборот, весьма разъяренной. А справа от нее, еще метрах в ста, напротив запасной калитки, четко вырисовывались очертания другой химеры — точной копии первой и не менее свирепой. Сразу накатила мощнейшая волна пси-воздействия. И хотя волна прошла мимо Дока и накрыла Крысятника и сторожевых на вышке, леденящая дрожь охватила и тело Дока, так что волосы встали дыбом. Стараясь унять адский озноб, Док вновь полез в карман за сигаретами и искоса посмотрел на окаменевшего и посеревшего Крысятника. Казалось, на лице торговца живыми остались только глаза, до самых краев наполнившиеся смертельным ужасом. И тут химера зарычала! Да, этот звук действительно можно было назвать рыком.