Стопроцентно лунный мальчик - Стивен Танни Страница 16

Иеронимус оцепенел.

Два мира столкнулись в звоне бьющегося стекла и треске ломающейся мебели. Ни разу еще ему не приходилось оказываться в одной комнате с ботанами и дебилами одновременно. Ну никак они друг с другом не совмещались…

— Эй! — заорал мелкий лохматый шкет по имени Пленним. — Зырьте, кто тут у нас! Это же Мус!

У Пленнима был скрипучий голос и воспаленные, покрасневшие глаза. На груди белой рубашки красовалось большое масляное пятно.

— Мус! Му-у-у-у-ус! — заорал парень с длинной бородой, доходящей до середины груди.

Джескер — один из худших. У него на лбу татуировка третьего глаза, а на шее — серебряная коробочка на цепочке. Есть у него противная манера — подойти к человеку и сунуть под нос открытую коробочку: «Понюхай! Ну, давай понюхай!» А вонь из коробочки неописуемо омерзительная.

Не прошло и пары секунд, как двое дебилов подрались, а еще один ни с того ни с сего вскочил на стол — проверить, хорошее ли будет у крышки стола сцепление с подошвами его кроссовок. Стол проломился.

Слинни не поверила своим глазам, когда Иеронимус быстрым взмахом стилуса закрыл парящее в воздухе изображение, которое они только что увлеченно обсуждали, и встал. К нему подскочили две симпатичные девочки, одна — во фланелевой пижаме и с волосами, накрученными на бигуди. У нее были на редкость красивые глаза; к сожалению, их немного портил здоровенный синяк. Ее звали Клеллен. Вторая, чуть пониже ростом, звалась Цихоп. Ее длинные черные волосы доходили до колен, обтянутых белыми джинсами в черную крапинку. На черной футболке был нарисован всадник с автоматом наперевес. На месте глаз у всадника зияли пустые глазницы. Так же, как и у лошади.

— Мус! — промурлыкала Клеллен, хлопая ресницами. — Мы на матике так по тебе скучали!

— Да, Мус, где ты пропадал? — подхватила Цихоп. — Дебби и Джондона выгнали из класса за то, что обжимались…

— Они не просто обжимались, — уточнила Клеллен, выгибая брови. — Он ей рубашку до самой шеи задрал, а она ему сунула руку в…

Цихоп не дала Клеллен договорить.

— Ты что, прогуливал? — инквизиторским тоном спросила она.

Улыбка Иеронимуса стала шире, и он сказал азартным тоном, какого Слинни от него ни разу не слышала:

— Ага, ты же знаешь, я всегда прогуливаю матику по вторникам!

Слинни, замерев, наблюдала за разворачивающимся перед ней спектаклем. Иеронимус знает этих дебилок! Он с ними знаком! И они с ним знакомы! У них даже есть для него ласкательное прозвище — Мус! Они называют его «Мус»! Пошлость какая! Можно подумать, они не в состоянии выговорить его имя полностью.

И что еще за разговоры о прогулах? Иеронимус не ходит на дебильские уроки! Это немыслимо, ведь он — ботан!

Слинни замотала головой. Словно какой-то кошмарный сон…

Когда она подняла взгляд, ей открылось еще более чудовищное зрелище.

Клеллен обняла Иеронимуса и тронула указательным пальцем кончик его носа.

— Ну что, — спросила она кокетливо, — когда я наконец увижу тебя без очков? Говорят, у тебя потрясающие глаза…

Иеронимус, в свою очередь, коснулся ее носа. Просто поразительно, как запросто он общается с этой девчонкой!

— Кто тебе такое сказал, Клеллени-Клель?

— Да так, ходят слухи. Разные девушки… видели… твои глаза…

«Да Иеронимус ли это? — изумлялась про себя Слинни. — Болтает и флиртует с дебилками?!»

Она поскорее отключила экран с текстом. Ее бил озноб.

Трое их одноклассников издали ошалело уставились на Слинни. Похоже, несчастным ботанам чудилось, что эти уголовники вот-вот набросятся на них с кулаками, хотя на самом деле тем до них и дела не было.

Перепуганный ботан по фамилии Пул снова и снова повторял одними губами: «Бежим отсюда!» Но Слинни словно приросла к месту.

Трое дебилов вдруг заинтересовались стойкой библиотекаря и немедленно извлекли отвертки и фломастеры. Под радостное ржание и похабные комментарии они принялись разрисовывать стойку и вырезать на ней разнообразные надписи и рисунки, поражая Слинни невообразимой энергией разрушения.

Какой-то парень врезал другому по зубам.

Высокий мальчишка в полувоенном пальто подошел к Цихоп, и они принялись увлеченно целоваться — поначалу стоя, потом в порыве страсти повалились на письменный стол, за которым сидели несколько школьников. Те в страхе удрали.

Слинни оглянулась на Иеронимуса.

— Клеллен, нахальная ты кошечка, — говорил он чужой девице в бигудях. — Сама знаешь, если бы я снял очки ради какой-нибудь девчонки, это была бы ты.

— Муус! — смеялась она. — Врешь ты всё!

Клеллен принялась нежно гладить его по лицу. На руке у нее темно-зеленой тушью было наколото число «10». Она явно приладилась поцеловать Иеронимуса! А он, покосившись на Слинни, сделал слабую попытку уклониться.

Еще один стол развалился на части. Парень в кроссовках спрыгнул на пол с груды обломков.

Дерущиеся сменили тактику и принялись обзывать друг друга такими словами, что Слинни невольно поморщилась. В дальнем углу две долговязые дебилки в потертых бархатных пиджаках принялись лупцевать друг друга. Вмиг у одной из носа брызнула кровь. Никто не обращал на них внимания, в том числе и Иеронимус.

— Ну покажи! — заливалась смехом Клеллен.

— Нет уж! — смеялся он в ответ.

— Покажи!

Иеронимус закрыл глаза ладонями. Клеллен вцепилась в него, словно осьминог из мультфильма, пытающийся открыть сундук с сокровищами. Оба шлепнулись на пол. Иеронимус вяло отпихивался. Эта игра ему, похоже, нравилась. Они катались по полу, словно влюбленная парочка в стоге сена. Клеллен хохотала, а Иеронимус давился от смеха, не слишком энергично протестуя.

Слинни встала и подошла к ботанам, которые пятились к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания этих бандитов. Все вместе они кое-как выбрались за дверь. Слинни охватили не совсем понятные ей чувства. Она остановилась, потом вернулась в ротонду и подошла к валяющимся на полу Иеронимусу и Клеллен.

— Иеронимус! — окликнула она своего преобразившегося друга. — Я ухожу!

Она тут же пожалела, что привлекла общее внимание. В комнате наступила мертвая тишина. Дебилы прекратили буйствовать и все разом уставились на Слинни.

Иеронимусом стопроцентника звали только учителя. И Брейгель, но его сейчас здесь не было.

Вдруг Клеллен и Цихоп завопили во весь голос:

— Ой, прелесть какая! Нет, ну какая пре-е-е-е-елесть!

Клеллен вскочила на ноги и чуть не ткнулась носом в лицо Слинни.

— Ты такая лапочка! — воскликнула она, словно маленькая девочка, выбирающая себе куклу в магазине. — Стопроцентно лунная! Да еще и Муса знаешь! Даже зовешь его Е-рон-ни-мусом!