Большая охота - Андрей Мартьянов Страница 16

Только пилигримы и паломники долгими вечерами рассказывают о чудесах, произошедших в Компостелле или в Тулузе, об исцелениях смертельно больных и о неземном свете, сходящем на землю… О маленькой чаше, вырезанной из куска старого дерева, чуть теплой на ощупь, взявшейся неведомо откуда и пропавшей неизвестно куда… Молва приписывала Святой Чаше всевозможные чудесные свойства – в том числе и бессмертие для приобщившегося божественной благодати.

Но одно дело – слушать занимательную байку у костра, на сон грядущий, и совсем другое – самому столкнуться с легендарной реликвией, так сказать, в действии. Гисборн ощущал себя рыбаком, поймавшим в сети морского змея из древних саг. Вот он, змей – только руку протянуть. А ты стоишь на берегу дурак дураком и лихорадочно соображаешь: как же так и что теперь делать? Бежать за подмогой, тянуть самому? Закоптить живую легенду на зиму? Разрезать сети – пусть себе плывет?

Или там вовсе не змей? Обман зрения, причудливая коряга с бородой из водорослей?

– Франческо, тебе не кажется, что ты… э-э… слегка преувеличиваешь? Посуди сам, откуда здесь, в этом безбожном краю, взяться Святой Чаше?

Итальянец наконец оторвал глаза от пола. Выглядел он до чрезвычайности несчастным и удрученным.

– Пути Господни неисповедимы, мессир Гай. Я не знаю. Не могу ничего объяснить. Знаю только, что наткнулся на эту вещь в крипте под замковой часовней. Только увидел ее, меня… ну, словно что-то под руку толкнуло. Взял в руки, почувствовал… И еще свет… нет, даже не свет, а как будто… как если бы что-то живое, но не человек, не зверь, а… – от волнения он сбился и перешел на родной язык, потом безнадежно махнул рукой. – Правда, не знаю. Не спрашивайте.

– Coglione, болван, – скривилась практичная Изабель Уэстмор. – У тебя хоть достало ума прихватить его с собой? Где он – в каком-нибудь из вьюков? Проклятье, неужели Джейлю досталась и Святая Чаша тоже?!

– Украсть реликвию? Украсть San Gradualis?! – ужаснулся юноша. – О, нет! Он остался там, на столе… или на подоконнике, я точно не помню…

– Дважды болван, – припечатала девица. – Однако ты меня удивил. Я уж и не думала, что еще способна удивляться… Подумать только! Святой Франциск и бессмертный горец, вот умора!

– Да, – деревянным голосом произнес Дугал. – Смешно. И что мне теперь делать с этим бессмертием?

– Ну как же! – мистрисс Уэстмор веселилась от души. – Радоваться, конечно! В любое сражение – без всякого страха, оружие врага бессильно, отрубленные конечности отрастают заново! Герои древности, и те бы обзавидовались! А может, вкупе с бессмертием тебе досталась еще и вечная молодость, а, мессир Дугал?

– Поди к дьяволу, ехидная ведьма, – мрачно буркнул шотландец, с трудом поднимаясь со скамьи. – Спасибо, Френсис. Удружил. Век не забуду.

Придерживаясь за стену, он неверной походкой двинулся к ближайшей лежанке.

– Мессир Дугал, не стоит отчаиваться! – жалобно крикнул ему вслед Франческо. – Нам не дано проникнуть в замыслы Господни. Может, Он уготовал вам впредь великую участь…

* * *

Время неспешно текло мимо, отмечаемое перезвоном колоколов орденской часовни. В стоявший на отшибе странноприимный дом почти не долетало звуков, сопровождавших повседневную жизнь прецептории, и можно было только догадываться, чем заняты населяющие ее братья. В десятом часу под охраной двух сержантов явилась кухонная прислуга, принеся завернутые в овчину судки, а в качестве приятного добавления к ним – небольшую корзину с кувшинами местного вина. Вкусный запах съестного мгновенно пробудил Мак-Лауда ото сна, и шотландец набросился на еду, аки голодный волк. Остальные, впрочем, нимало от него не отставали. Гай взирал на Дугала с изумлением: кельт поразительно быстро восстанавливал силы. Сейчас уже сложно было заподозрить, что всего три часа тому назад сей достойный муж уверенно стоял одной ногой в могиле.

После трапезы ждал еще один приятный сюрприз: явившийся служка проводил мужчин в купальню, где вдоль стен стояли громадные деревянные бадьи с нагретой водой и где Гай, Дугал и Франческо наконец сменили вонючую рванину на чистое льняное белье. Некоторое затруднение возникло с мистрисс Уэстмор: орденский устав не предусматривал купания женщин вместе с братьями-рыцарями. После краткого совещания четверо дюжих служек с натугой подхватили бадью и поволокли в гостевые кельи.

– Вся эта дармовая роскошь неспроста, – заявил Мак-Лауд, ожесточенно оттирая с себя пот, кровь и грязь.

Гисборн бросил на него быстрый взгляд и вновь покачал головой в немом изумлении: жуткие шрамы от арбалетных болтов на горле и под ребрами теперь выглядели… старыми. Месячной, самое малое, давности. Да и голос Мак-Лауда значительно окреп, хотя по-прежнему то и дело срывался на хрип. Кстати сказать, указанные обстоятельства вкупе с предоставленным отдыхом, сытной едой и омовением практически примирили шотландца с тяжкой участью бессмертного. Единственно, теперь он повадился дразнить своего спасителя, присвоив тому прозвище «Сантино», «Маленький святой» – против чего сам итальянец столь же упорно возражал.

– Нас кормят, моют и переодевают, дабы своим немощным видом и непотребным духом мы не смущали чувства сильных мира сего. Вот увидишь, в самое ближайшее время нас ждет аудиенция у местного магистра.

– Еще бы, – хмыкнул Гай. – Полагаю, не каждый день в захолустную прецепторию вваливается такая компания, как наша… Здешний командор, должно быть, весьма флегматичный человек, либо у него и без нас хватает забот – я бы на его месте учинил эдаким визитерам допрос по всей строгости, да как можно скорее. И что ты намерен продать ему под видом правды?

– Саму правду и ничего кроме правды, – пожал плечами шотландец. – Тамплиеры не враги нам, скорее наоборот – могут сослужить добрую службу. Обманывать их, я считаю, нехорошо, да пожалуй, и невозможно. Хорошую легенду на ходу не сочинишь… Поэтому, друг мой, тебе придется говорить исключительно правду. Да-да, именно тебе, – уточнил он, поймав недоуменный взгляд Гисборна. – Если бы нам требовалось словчить, я, может, и попытался бы. Но я все еще не в лучшей форме, а у тебя, сэр Гай, честность прямо-таки на лбу написана. Вот такими буквами.

Разведя ладони примерно на фут, Дугал показал, какими именно.

– Мы с Сантино будем поддакивать в нужных местах. Верно, Френсис?

– Si, segniore, – немедленно отозвался Бернардоне. – Только, прошу, не называйте меня святым. И я полагаю, мессир Гай должен сказать не всю правду. Вся будет немного, э-э… чрезмерной, нет?

– Умный парень, – усмехнулся кельт. – Не слишком храбрый, но голова у тебя варит. Может, из тебя еще и выйдет какой-нибудь толк… если прежде не повесят. Слушай меня внимательно, Гай: расскажешь магистру все как есть, кроме…

…Ожидаемый посланец заявился под вечер, принеся изустное приглашение – вежливое по форме, но в действительности звучавшее слабо завуалированным приказом. Эжен д'Альби, магистр ордена и командор прецептории в Безье, желал лицезреть своих гостей – всех, включая даму.