Рейдеры - Михаил Алексеев Страница 16

Когда княжеский пароход, издав протяжный гудок и изрядно задымив, резко увеличил скорость и стал уходить от каравана, во главе которого он шел со вчерашнего вечера, Леон заподозрил неладное. В данный момент он, расстелив спальный мешок на палубе, наслаждался наступившим теплом. Хотя ему, выходцу из мест гораздо более южных, в недавнем прошлом подобный день вряд ли показался теплым. Однако все познается в сравнении, и после суровой, снежной и морозной зимы, типичной для этих мест, он был рад и этому еще весеннему солнышку. Только вот слепни и оводы, слетевшиеся со всей реки на запах коней, запертых в стойлах баржи, не оставляли без внимания и людей на палубе. И скорость движения баржи вверх по течению Данаприса никак не могла освободить их от шлейфа этих летающих кровопийц.

Буксиры, толкавшие их баржи, подобные той, на которой разместился Леон в составе нескольких десятков рыцарей, также ускорились, добавив густоты в дым, идущий из труб. Но княжескому пароходу они были не соперники, и тот на глазах уходил от них. Затрещал громкоговоритель, размещенный над рубкой капитана, и голосом старшего десятника на их барже объявил построение. Леон поднялся, скатал спальник и, убрав его в походный рюкзак, двинулся к уже формирующемуся строю.

Леоном он стал менее года назад. До этого его звали Леонтий – пентеконтарх Леонтий, командир пяти десятков конных лучников легкой конницы армениакской фемы Восточно-Римской империи. Да! Его звали Леонтий и у него были перспективы, если не стать комитом или друнгарием, то получить чин кентарха было вполне реально. А это звание гарантировало его семье и особенно детям вполне обеспеченное будущее. Но судьба была безжалостна к нему. Он стал рабом. Попытка организовать силами своей полуцентурии засаду на караван халифата закончилась засадой на них самих. Большинство его подчиненных погибли под стрелами засадников какого-то кочевого племени. Что тому было виной – предательство кого-то из фемы, знавших о походе, или просто точный расчет вождя налетчиков, просчитавшего заранее возможную позицию для засады и встретившего его подразделение на подходе к ней – он не знал. Да это было уже и не важно. Подразделение погибло! Никто не смог уйти и рассказать, что с ними случилось.

Кочевники в плен взяли всего лишь несколько человек. Выбор был прост – у этих людей был лучший доспех и его портить просто не захотели, поэтому обошлись арканами, уничтожив всех не нужных. А взяв в плен и сняв доспехи, решили еще подзаработать, продав выживших. Что и сделали, дождавшись каравана, на который собирался напасть Леонтий, и продав неудачливых ромеев торговцу из Халифата. Тот в свою очередь решил убить двух зайцев разом – приобрел несколько крепких рабов за смешные деньги, которых в Хамлидже можно было перепродать с выгодой. И второе – в караване охромела вьючная лошадь, ее прирезали, а груз переложили на новых свежих рабов. Так Леонтий и его выжившие воины попали в Хамлидж. Правда, не все – двое не выдержали пути, и их прирезали, сбросив трупы в придорожные канавы. В Хамлидже их быстро перепродали местному купцу-хазарину, и Леонтий, поняв, что это последний шанс, предложил их покупателю выкупиться. Тот заинтересовался, но назвал сумму выкупа совершенно неподъемную для семьи. Однако Леонтий согласился, решив тянуть время. Через купца из Амасьи он передал письмо семье. Тот обещал за некоторую сумму, которую должна была заплатить жена Леонтия, доставить письмо. И, возможно, привезти выкуп. Если у купца возникнет интерес к посещению Хамлиджа. К этому моменту всех его спутников уже продали, и он остался один. Новый его владелец скорей всего не поверил своему коллеге и возложил заботу о судьбе и здоровье раба на Бога.

Поэтому без дела его не оставили, и он, в ожидании выкупа или вестей из дому, выполнял работу по двору. А чтобы не сбежал, на ногу ему надели колоду с хитрым замком. Как ни ковырял его Леонтий, он так и не сумел его открыть. Колода натерла ему ногу, сняв кожу и растерев рану до кости. Рана воспалилась, и Леонтий осознал, что это лето он не переживет. Он старался промывать рану отварами трав, которые ему делали дворовые рабыни, но улучшения не было. И работу хозяин ему не отменял, хотя Леонтий уже с трудом ковылял по улице, нося воду в дом из ближайшего источника.