Разлом - Алина Островская Страница 16

С трибун слышались возгласы берсерков, призывающих меня пустить кровь этруссу. Это они хорошо придумали.

Что ж, спасение утопающих, дело рук самих утопающих. И спастись ведь нужно так, чтобы меня наёмники зауважали. А это значило лишь одно: никакой трусости и слабости.

Когда хищник оказался в двух метрах от меня, в кровь выбросилась ударная доза адреналина. Я стал размахивать вокруг себя секирой, пристально глядя зверю в глаза. Он остановился, поднялся на задние лапы и заревел. Акустика амфитеатра усиливала звучание так, что рев этрусса заглушал гомон сотни воинов.

Мне ничего не оставалось, как зарычать на него в ответ и пойти в наступление. Зверь, признаться, не ожидал такого поворота. Сперва начал отступать, а потом вспомнил, что когти и клыки из нас двоих, воообще-то, у него и махнул на меня мощной лапой, выбивая из рук щит. Тот тут же разлетелся на щепки, но я не расстроился. Он здесь мало чем мог бы помочь, только руки занимал. От следующего взмаха когтистой лапы я увернулся, кувыркнувшись в сторону и наотмашь рубанул секирой, задев зверя. Этрусс бешено взревел, временно пятясь. Я повторял за ним, с удовольствием увеличивая расстояние между нами, пока не заметил кровь, впитавшуюся в песок арены, тянущуюся за мной темно-багровой полосой. Мельком взглянул на свои ноги и обнаружил рассеченную когтями прямую мышцу бедра. Сквозь разодранную ткань зияли четыре багровые, сочившиеся раны.

Зараза!

Но в долгу я не остался. Лохматая грудь зверя почернела от крови, а из оскаленной пасти обильно закапала пена. Скинув с себя оцепенение, животное снова принялось наступать, с каждым шагом набирая скорость. Если бегает он так же хорошо, как медведь, то мне не удрать, к тому же нога здорово повреждена.

Поднялся на ноги, приняв атакующую стойку. У меня один шанс. Либо он, либо я. Внимательно следил за животным, разъяренным полученным ранением, и в какой-то момент уловил знакомую осознанность в глубоко посаженных глазах. Переметнул взгляд на ведунью, беззвучно шевелившую губами и глядящую багровыми глазами в одну точку.

Зверь скорости не сбавлял, но в его движениях я больше не улавливал той агрессии. Мне нужно действовать. Неизвестно сколько Алариэль сможет удерживать этрусса под своим контролем.

Превозмогая боль, я побежал навстречу животному, рассчитывая закончить начатое. Когда между нами осталось не больше метра, я поднырнул под него, проскальзывая по песку и выныривая сзади. Схватился за клок шерсти, оттолкнулся от земли и оседлал чудище.

В этот момент, этрусс, судя по всему, пришёл в себя. Он стал выворачиваться, пытаясь достать до меня лапами, брыкаться, стараясь скинуть. Но я крепко держался за жесткую шерсть, подтягиваясь ближе к шее. Когда зверь в очередной раз поднялся на дыбы, секира скользнула по широкой шее, перерезая главные артерии. Рёв животного оглушил присутствующих, а затем он замертво рухнул на арену с убийцей на своей спине, поднимая ввысь столбы песка.

* * *

* Альтажиб — в переводе с диалекта южан означает «испытание».

Я скатился с загривка этрусса и облокотился спиной на ещё тёплую шерсть, прикрыв глаза. Мысленно дал себе слово больше не участвовать в сомнительных мероприятиях с непонятными названиями. В этом мире это чревато негативными последствиями.

Приведя сбившееся дыхание в норму, осмотрел рану на ноге. Выглядело чертовски удручающе, хоть и не так сильно болело, как должно бы. Наверное, из-за адреналина, наполнившего каждую клетку до краев.

В следующие несколько минут меня обступили со всех сторон ликующие воины. Рычали в неподвижную морду зверя, колотили себя кулаками в грудь и наперебой спорили об увиденном. Среди них, довольно сверкая глазами, молчаливо стоял Бруни. Он внимательно смотрел на меня некоторое время о чем-то размышляя, а затем провозгласил:

— Сегодня! На ваших глазах наш кровный брат прошёл древний обряд посвящения! Он не просто доказал своё право носить гордое звание — берсерка, но и заслужил наше почтение. Всем присутствующим здесь известно, сколько наших братьев было разодрано этруссами. Пройти это испытание не каждому по силам!

Бруни перевёл взгляд на меня, пожал руку и подбадривающе хлопнул по плечу.

— Рад приветствовать тебя, брат. Отныне, ты — Рюрик Бесстрашный, ибо только так можно объяснить твоё желание оседлать взбесившегося зверя, — хохотнул воин, вынул из-за пояса охотничий нож и протянул мне, — теперь сними с него шкуру и кожевник сделает тебе этрусскую накидку. Дабы каждый знал, что перед ним — победитель!

Я благодарно кивнул и на этой позитивной ноте сразу же пошёл в наступление:

— А что насчёт найма? Ты согласен?

— Предлагаю обсудить это за пинтой эля, мой друг. Здесь неподалёку принимает гостей дивная таверна, — добродушно пробасил Бруни, всовывая в мою руку нож. — Но сначала, заверши начатое.

К этому моменту, средь толпу ко мне пробрались Эйвар и Алариэль. Если ведунья обеспокоено взглянула на мои раны, то рыжебородый, преисполненный эмоциями, кинулся меня обнимать и трясти за плечи, одновременно пританцовывая.

— Рик! Ты сделал это! Ты. Это. Сделал!!! Не могу поверить! Ты победил! Это было невероятно! — фонтанировал приятель.

— Тише-тише. Дай немного прийти в себя, — пытался уговорить воина перестать меня трясти, как тряпичную куклу и орать на ухо, встретившись взглядом с Эли.

Я должен поблагодарить ее за очередное спасение. Она рискнула своим разоблачением ради меня. Применять магию в городе, где могут шнырять Чёрные гончие — верх безрассудства, но иначе мои внутренности уже были бы сожраны зверем.

Снимать шкуру с этрусса оказалось ещё сложнее, чем его победить. Это вам не зайца освежевать. Так ещё и с зрителями за спиной, которые не стеснялись раздавать советы. В конечном итоге, под общий ансамбль голосов, я выполнил задачу и был готов упасть замертво от усталости. Шкуру Бруни передал своему доверенному лицу, заверив, что к утру плащ будет готов.

Омыв лицо и руки в бадье с водой, мы направились в место, о котором я слышал, казалось, из каждого угла. На главной торговой улице, близь замка, гостеприимно распахнула свои двери таверна-постоялый двор «Копченая нога». Об этом гордо вещала деревянная резная вывеска над дверью, с выжженной на ней аппетитной свиной рулькой.

Я уже не помню, когда нормально ел, поэтому на подходе к ней заразился энтузиазмом Эйвара, учуяв манящие мясные ароматы.

Внутри шумно сидело несколько компаний, почти все столики заняты. Разносчицы — розовощёкие и пышные девушки, с косами до пояса и лицами, с которых ни на секунду не сползала вежливая улыбка — сновали между гостями, разнося подносы, полные различных яств. Эль лился рекой. Подвыпившие компании громко смеялись, стучали тяжёлыми кружками, отпускали сальные шуточки в сторону девушек. У самих лица и руки блестели от жира, а в бородах путались куски пищи, но они, как Эйвар после трёхдневного путешествия, считали себя неотразимыми.

Кроме разносчиц женщин в таверне не было. Поэтому, миниатюрная фигура Алариэль привнесла свежую струю в пьяные разговоры, перетягивая на себя излишки внимания от бедных девиц. Ведунья держала себя уверенно, спокойно. Как бы не замечая затянутых хмельным туманом глаз и выкриков, адресованных ее персоне.