Рыцарь белого единорога - Андрей Савинков Страница 16

Происходящее нравилось капитану все меньше и меньше. Слишком обыденно, слишком профессионально работали неизвестные, а главное — абсолютно спокойно и обезличено. Лучше бы его начли материть с порога и дали по лицу — было бы хотя бы понятно, что делать, а такой холодный подход настораживал, заставляя мурашки бесконечно бегать вверх-вниз по позвоночнику.

Проморгавшись Александр смог осмотреться и увиденное ему не понравилось: кроме кресла, на котором он сидел, в комнате присутствовал стол, стул, а также несколько странных приспособлений, почему-то навевающих мысли о БДСМ развлечениях. Вот только очень вряд ли эти приспособы стоят тут для получения удовольствия, скорее наоборот.

Вновь открылась дверь и внутрь зашла колоритная пара — худенький плешивый мужичок с тетрадью и письменными принадлежностями в руках и здоровый бугай, с совершенно звериным лицом. Что будет происходить дальше вопрос отпал мгновенно, благо основные техники допросов не менялись тысячелетиями и Серову как-то даже приходилось в этом деле участвовать. Не в качестве вопрошающего, правда, а в качестве того, кто делает больно.

— Итак, молодой человек, — ботан сел на стул, открыл тетрадь и немного лениво посмотрел на капитана. Бугай стал за креслом вне зоны видимости. — Поведайте нам кто вы, и чем занимаетесь по жизни и в Нолидже.

Запираться Серов не стал, смысла в этом не было никакого. Понятное дело без особых подробностей — в этом деле существует правило отвечать только на поставленные вопросы — но рассказал и о себе и деле, которое привело его в город.

— Очень интересно, значит в Нолидже вы искали тех, кто мог бы заказать нападение на вас и ваших людей?

— Именно так.

— Прекрасно! А расскажите в таком случае, где и как вы познакомились с графиней Аннией ан-Уврит.

— Анния ан-Уврит?

— Именно. Графиня.

— Первый раз слышу это имя, — Серов был изрядно сбит с толку. Только что он думал, что его взяли из-за его прошлого и собирался косить на дурачка, соглашаясь отвечать на любые вопросы кроме самых важных, и тут его неожиданно поставили в тупик.

— Ну вот, а так хорошо начали, — на лице плешивого отобразилось искреннее разочарование. — Ровд!

В тот же момент Серову сзади прилетела по правому уху добрая плюха, отозвавшаяся звоном колокольчиков в голове.

— Давайте попробуем еще раз, молодой человек, — дознаватель сделал какую-то пометку в тетради. — И не советую запираться, мы все равно узнаем все что необходимо.

— Я и не думал запираться, — совершенно искренне возмутился Александр, — но я действительно не знаю ни одной графини!

— Ровд, еще!

Вторая плюха, видимо для разнообразия прилетела слева, но при этом была ни капельки не слабее — бугай, стоящий за спиной, был человеком талантливым и владел обеими руками одинаково хорошо.

«Настоящий амбидекстр, мать его», — мысленно выматерился капитан, но в слух ничего произносить не стал: выводить из себя надсмотрщика — занятие глупое и откровенно вредное для здоровья.

— Итак, отвечать на вопрос о графине вы отказываетесь? Я правильно понимаю?

— Почему отказываюсь? — Серов попытался отрицательно мотнуть головой, но ремень на шее сделать это не дал. — Я просто не знаю женщину с таким именем. Может вы опишите как она выглядит, и я попытаюсь вспомнить. Или расскажете, с чего вы взяли, что я могу знать эту вашу Анну.

— Аннию, — машинально поправил дознаватель и перелистнул тетрадь на несколько страниц назад. — Девушка восемнадцать лет, роста среднего, телосложения худощавого, длинные темные волосы, глаза зеленые, особые приметы — шрам на правой руке от укуса собаки. Знакомо?

Серов задумался на несколько секунд, но ничего подходящего под описание в голову не приходило. Он вообще последнее время не очень много общался с женским полом — достаточно уединенная замковая жизнь не способствует большому количеству новых знакомств. Жена, Никара, замковая прислуга, может быть ученики Ариена — вот, пожалуй, и все, с кем он мог пересекаться хоть сколько-нибудь близко.

— Нет, вроде ни с какими молодыми девушками не знакомился последнее время, — задумчиво протянул Серов, понимая, что ничем хорошим это для него не обернется. И оказался прав: по кивку плешивого надсмотрщик опять съездил ему по голове.

— Да с чего вы взяли то, что я знаю какую-то графиню? — Не выдержал Серов, перейдя на крик.

— Ну как же, — все с той же раздражающей улыбкой дознаватель еще раз перелитнул пару страниц и озвучил. — Вас видели вместе в придорожной таверне что близ селения «Замшелые пни», два дня назад. Это подтвердили четыре человека. Более того по их свидетельствам, вы активно с графиней взаимодействовали — мгновенно бросились к ней на помощь, хотя до этого изображали будто относитесь к разным компаниям. Отсюда вопрос, где и когда вы познакомились, в каких состоите отношениях? Где она сейчас?

— Твою мать, — только и смог произнести Серов. Сделал называется доброе дело — помог беззащитной девушке. Сидел бы молча — горя не знал бы, все беды от излишней инициативы.

Попытка объяснить, как все было на самом деле, само собой успеха на принесла. Понятно, что дознаватель — это такой человек, который не привык верить на слово. Если это не чистосердечное признание, конечно.

— Ну что ж, — плешивый поджал губы и закрыл свою тетрадь. — Раз вы, молодой человек, отвечать на вопросы отказываетесь, придется применить к вам более жесткие методы допроса. Видят Боги, я этого не люблю, но вы не оставляете мне другого выбора.

Дальше началось, то, что эстеты называют форсированными методами допроса и по сути является собой обычная пытка. Ну как обычная? Зависит от того, по какую сторону от иголки, вгоняемой под ноготь, ты находишься. Если по неправильную, то пытка из обычной превращается в незабываемую.

Сначала Алексндра просто и без затей попинали: сильно, но аккуратно, без членовредительства. Синяки, кровоподтеки и один выбитый зуб — не в счет, тут это за ущерб не считали.

После этого находящегося в полуобморочном состоянии Серова обратно привязали к креслу и начали приводить в чувство поливая холодной водой.

Второй раунд опять начался с вопросов. Вопросы были те же, видимо другие особенности капитанской биографии им были не интересны. Александр мог бы попробовать что-нибудь выдумать, без разницы что, лишь бы прекратили издеваться, но мозг был в таком состояния, что сама попытка начать умственную деятельность вызывала тошноту: без легкого сотрясения явно не обошлось.

Дальше пришел человек с чемоданчиком полным всяких страшно выглядящих инструментов отдаленно похожих на хирургические, и начался ад. Серов кричал, когда ему сжали винтовым механизмом левую руку сначала до хруста костей, а потом до полного их раздробления. Несколько раз он терял сознание, но заплечных дел мастера знали свое дело хорошо и просто так отключиться ему не давали, каждый раз возвращая в мир боли и страданий.