Волхвы - Эдуард Семенов Страница 15

Граф Иван Илларионович Воронцов-Дашков проснулся в плохом расположении духа. Всю ночь в его голове кто-то кричал, ворочался и требовал его выпустить. Это было так не вовремя. Как раз накануне большого бала, на который должны были приехать император с супругой.

Он не выспался и решил свое недовольство выместить на челяди. Позвонил в колокольчик. Вышколенный еще с Мюнхена, дворецкий распахнул дверь. Несколько слуг внесли в комнату рукомойник и другие принадлежности для умывания.

Граф опустил ноги с постели и сунул ноги в мягкие тапочки. Снял с головы колпак, которые сохранял его прическу ночью, брезгливо опустил руки в воду и тут же выдернул.

— Снова горячая. Вы меня сварить в кипятке решили.

Он ударил по медному тазу, и тот с грохотом покатился по паркету, разбрызгивая во все стороны мыльную воду.

Дворецкий с каменным лицом приказал девкам вытереть пол и принести новый таз. Он уже давно служил при дворе и понимал, что барин подобреет только после чашечки кофею. Граф нехотя умылся и вытер руки о белый рушник. Потом закатил глаза и простонал.

— О, Боже. Опять! Кто там? Кто во мне сидит? Что я вчера такого пил, а Ганс?

Ганс, так звали дворецкого, перечислил все напитки, которые были употреблены барином во время карточной игры с друзьями. Список получился приличный. Граф махнул рукой и постановил.

— Это все от сельтерской воды. Не подавай мне ее больше. Понял.

Дворецкий записал приказ хозяина на манжете.

— Одеваться изволите, граф?

— Конечно. Позови Риччи. Пусть доложит, как идет подготовка к балу.

* * *

Иван услышал слова про Риччи и от удивления открыл рот. Граф сделал тоже самое, но потом прикрыл зубы, как будто зевнул.

Нет, — крикнул он дворецкому. — Пусть Риччи придет ко мне через полчаса, а сейчас оставьте меня. Да…

Своими тонкими пальцами рук он указал на дверь.

— Пошли все вон.

Когда слуги покинули опочивальню графа, он поднялся с постели, подошел к двери и проверил, насколько крепко она закрыта. Заглянул в замочную скважину. Дворецкий как преданный цербер стоял к двери спиной и охранял покой господина. После этого граф подошел к огромному зеркалу, которое висело на стене, и заглянул в него.

Из зазеркалья на него глядел молодой, красивый франт, в спальной рубахе и идеальной прическе по последней парижской моде. Чисто внешне он не изменился со вчерашнего дня, разве только мешки под глазами выдавали, что он вернулся поздно ночью, и перед этим сильно кутил.

Граф коснулся пальцами виска и тихонько спросил.

— Эй, ты там?

Иван понял, что обращаются к нему.

— Где там? — спросил он и увидел в зеркале лицо графа, который тряс пальцами у виска.

— Судя по всему в моей голове?

— Вы хотите сказать, что я сижу в Вашей голове? И почему Вы мне тыкаете? Я вам не холоп, — гордо ответил Иван.

— А кто Вы? Если не холоп, — граф поморщился. Таким тоном, с ним, церемониймейстером двора, мог разговаривать только император и по идее, любого другого за наглость он должен был вызвать на дуэль, если он дворянин, или всыпать на заднем дворе, если сословием ниже, но рядом никого не было. И получалось, что он мог вызвать или всыпать, только сам себе.

— Вот-вот, — прочитал его мысли Иван и вслух сказал, — тоже мне раздухарился. Именно, сам себе!

Граф отошел от зеркала и подошел к широкому окну, откуда открывался вид на серую Неву и зимний Санкт-Петербург. Он заложил руки за спину, широко расставил ноги и попытался ни о чем не думать. В этот момент за него думать начал Иван. Он примерил тело графа, как новое платье, и пошевелил пальцами. Граф вернул контроль над ними только когда начал говорить.

— Получается, что сегодня ночью, кто-то проник в мой мозг. Так?

— Я не хотел, — ответил Иван, — так получилось.

— Ну, допустим, а когда ты собираешься меня покинуть?

— Понятия не имею, но очень надеюсь, что скоро, так как мне тоже не комфортно.

Граф начал ходить по комнате.

— Я правильно понимаю, Вы начинаете управлять моим телом, когда я не думаю.

— Не знаю. Может быть, могу управлять и когда Вы думаете.

— Вы дьявол?

— Ждал от Вас этого вопроса. Однозначно нет. Но если захотите попробовать изгнать меня из вашего тела, какими-то молитвами или постами, то я буду сопротивляться до тех пор, пока не найду свое. Имейте ввиду.

— Угрожаете?

— Пытаюсь договорится. Вы ведете себя прилично, и я веду себя соответственно. Поверьте мне все это не нравится, так же как и Вам. И я сейчас также ищу выход из сложившейся ситуации.

— Хорошо, что мне делать?

— Живите своей обычной жизнью. Вот Вы не планируете завтракать? А то есть чего-то охота?

Граф понял, что в данной ситуации ничего сделать не может, и принял решение последовать совету, который в конце концов исходит из него. Ведь если откинуть в сторону истории про то, как демоны вселяются в души верующих, во что он однозначно не верил, то скорее всего просто он разговаривает сам с собой, что свидетельствует о переутомлении и волнении.

Вернувшись из просвещенной Европы, где провел более десяти лет, он стал убежденным атеистом и масоном. Последние несколько недель граф занимался налаживанием дипломатических связей после войны 1812 года и одной очень сверхприбыльной сделкой, которая могла сделать его сказочно богатым. Хотя он и так был не бедным. Ведь прибавка к его первой фамилии Воронцов, фамилии тетки Дашковой, дала ему не только новую должность, но и огромные угодья в Тамбовской и Орловской губерниях.