Законы царства мёртвых - Александр Назаркин Страница 15

– Не вопрос, – ответила Тинка, бросив на кровать кейс. Идёмте сестрёнки в соседнюю комнату, не стоит ей мешать. А если хочешь выпить – налей сама, у нищих слуг нет.

Минут через десять Вика появилась в комнате, держа в руке кейс с деньгами:

– Всё верно, – произнесла она равнодушным тоном. Где надо расписаться?

– Не стоит марать бумагу, договор уже действует, – сообщила Амадея. С момента получения денег.

– В таком случае, не смею вас больше задерживать, девочки, – улыбнулась Вика, наливая полную рюмку коньяку. И будьте любезны закрыть дверь с другой стороны. Меня мутит от вашего контрафактного «парфюма».

Гости покинули дом по-английски, не прощаясь. Спешно собрав вещи, Вика экспроприировала автомобиль мужа и выдвинулась в родовое село. Много лет назад красивая и послушная девушка Вика уехала в суматошный город, чтобы выйти замуж, а деревянный сельский дом достался ей по наследству.

Вернувшись в заросшую плесенью обветшалую хижину, она допила коньяк, открыла кейс с деньгами и ужаснулась. Из кейса с воем вылетел пчелиный рой и принялся кружиться вокруг неё. Не причинив ущерб хозяйке, грозные насекомые промчались по дому и покинули помещение через открытую дверь. Немного успокоившись, она стала искать кейс, но он исчез. На длинном деревянном столе сиротливо ютилась пустая бутылка из-под коньяка да пыльный гранёный стакан. Издав пронзительный вопль полный скорби и отчаяния, она расположилась за столом, положив на него голову и еле слышно прошептала:

– Ну, здравствуй новая жизнь. Даже в кошмарных снах я не видела такой безнадёги. Теперь мне предстоит провести остаток дней в селе и трудиться на ферме, задыхаясь от анальных газов немытой скотины. А чтобы не сойти с ума от нудной работы, мне придётся выйти замуж за деревенского неудачника, смердящего перегаром и нестиранными носками.

Империя Золотого Пояса. Город Аркаин.

Утром пленных девушек разбудил нездоровый переполох, начавшийся во дворце императора. Стража бесцеремонно ворвалась в светлицу, не дав им полностью одеться. С криками: «Казнить оборотней», их поволокли на улицу, жестоко избивая. Во дворе девушек швырнули на землю и принялись добивать ногами, плетьми и дубинами.

– Немедленно прекратить самосуд! – послышался громогласный приказ и из дворца в сверкающих золотом доспехах появился Аметис, вступивший в должность временно исполняющего обязанности императора.

Разъярённые стражи и слуги успели до неузнаваемости изуродовать несчастных сестёр. Их одежда разлетелась в лоскуты, а из многочисленных ран и ссадин сочилась кровь.

– На колени! – приказал девушкам Аметис. Вы обвиняетесь в покушении на императора Напледия Великого.

Собрав остаток сил, искалеченные девушки опустились на колени перед воеводой, исполняющим обязанности императора. Вокруг них собрался народ, но многочисленные стражи оттеснили всех, образовав кольцо.

– Вы признаётесь в попытке убийства императора? – задал вопрос Аметис, сверля гневным взглядом стражей и толпу зевак.

Тинка и Лекса в изнеможении повалились на землю, а Амадея собрав в кулак остаток воли, прошептала разорванными в клочья губами:

– Да, это мы убили чудовище. Он не достоин жизни и умер как шакал. Гореть ему в геенне огненной до скончания веков!

Из толпы зевак в девушек полетели камни, сопровождаемые яростной бранью, но страже быстро удалось унять разбушевавшийся народ. Побагровев от возмущения, Аметис произнёс:

– Вы заслужили мучительную смерть. Исполняя повеление императора Напледия Великого, я приказываю похоронить вас живьём. Казнь состоится в полдень в долине усопших.

– Аметис прикажите их помыть и переодеть перед казнью, – послышался голос подоспевшего жреца. Ведьмы нарушили закон, но непростительно допустить, чтобы они предстали перед Богами в столь непристойном виде.

– Да случится так! – согласился Аметис, не посмев перечить уважаемому жрецу. Приведите преступниц в достойный вид, смажьте раны, напоите стимулирующим отваром, я не допущу, чтобы они скончались до предстоящей казни. И переоденьте их в белые одежды.

К полудню в долине усопших собрались тысячи зевак, жаждущих наблюдать казнь преступниц. Толпа любителей зрелищ нетерпеливо гудела, напоминая агрессивный пчелиный рой. Рабы вырыли ямы и сколотили три деревянных ящика в полный человеческий рост. Сестёр конвоировали пешим порядком в окружении стражников с целью предотвращения возможного самосуда. Не смотря на жёсткие меры предосторожности, озлобленные горожане прорывались сквозь оцепление, нанося болезненные удары и харкая пленницам в лицо. Когда процессия достигла места казни, девушки едва держались на ногах. Их мужеством восхищались бывалые воины. Несчастной Амадее сломали пальцы на руках и до неузнаваемости изуродовали лицо. У милой беззаботной Тинки полностью отсутствовала кожа на спине и частично на лице. Красавице Лексе выбили глаз, оторвали ухо и сломали руку.

Спустя несколько минут в долине усопших появился Аметис и громогласно приказал:

– На колени, ведьмы!

Изувеченные и оплёванные сёстры не повиновались, продолжая оставаться на ногах.

– Что ж, пусть Боги вас осудят, – произнёс он усталым тоном. А я, всего лишь орудие возмездия.

Объявив приговор, Аметис взмахнул рукой, отдав распоряжение палачу приступить к казни. Толпа удовлетворённо загудела, проклиная и поливая бранью ведьм.

В последний раз девушки обменялись уставшими от жизни взглядами, молча попрощались и широкоплечий палач грубо, словно ветошь впихнул их в деревянные ящики. Столкнув гробы в ямы, палач вытер выступивший на лбу пот и приказал рабам:

– Теперь закопайте оборотней. Да, не жалейте камней и хорошенько утрамбуйте землю ногами чтоб не выбрались. Эти твари необыкновенно сильны и живучи, от них всего можно ожидать.

Когда комья земли с грохотом посыпались на крышки ящиков, толпа возбуждённо загудела, и зеваки принялись неспешно расходиться, славя Великого императора и проклиная подлых ведьм.

– Выставить караул! – приказал Аметис начальнику стражи, покидая долину усопших. Приказываю дежурить до рассвета. Никого не подпускать. Если кто-то попытается прорваться к могилам, повелеваю казнить на месте. Я исполнил волю Напледия Великого во имя торжества истинной справедливости.

Когда зеваки разошлись и Аметис остался один он робко взглянул в небеса глазами полными слёз и отчаяния. Глядя на «свинцовые» тучи, медленно плывущие над белокаменными дворцами величественного города, он шёпотом произнёс:

– Простите меня Боги за тяжкий грех! О ненавистный город ты отнял мою душу. Не исполни я волю тирана Напледия, лежать мне в сырой земле по соседству с несчастными девушками. Народ слишком жесток и не способен простить мне подобную слабость. Я потомственный воин, а теперь стал палачом собственного народа. О Аркаин, как я тебя ненавижу и как ненавижу себя. Клянусь посвятить оставшуюся жизнь борьбе со злом и несправедливостью. Простите меня, великие Боги. Будь проклят порочный город Аркаин, погрязший в грехах и людской злобе. Будь проклят безжалостный палач Напледий!