Фазовый переход. Том 1. Дебют - Василий Звягинцев Страница 15

Из записок Андрея Новикова

…О физической географии второй Земли говорить нет смысла – за сотню тысяч лет в ней практически ничего не изменилось. Об экономической и политической – можно, это представляет непосредственный интерес хоть бы из чистого любопытства. Все ж таки наша родная планета, сейчас больше похожая на Валгаллу своей незатронутостью технической цивилизацией.

Надо же, как все просто – в какой-то момент (местные ученые этим не интересовались, а зря) достаточно большая часть человечества, а точнее – не само человечество, а его эгрегор, «голем», «коллективное бессознательное» – сделала выбор иной, чем наши предки. И сделала его в тот момент, когда он имел возможность не просто реализоваться, а образовать отчетливую, безусловную, как транспортная развязка на автостраде, развилку. Кому на Минск – налево сворачивайте, кому на Петербург – прямо и направо.

В нашей «подлинной истории» тоже имелось значительное количество личностей, не желавших строить пирамиды и Баальбекские платформы, гораздо больше интересовавшихся практической биологией и всевозможными религиозно-мистическими делами, но как-то не хватило им критической массы, чтобы перетянуть чашу весов на свою сторону.

Наверное, боги технократов оказались сильнее и решительнее. С тех пор колдуны, ведуны, друиды, волхвы, шаманы, а также всякие «юные натуралисты» оказались в числе маргиналов, хотя и могущественных временами.

Не зря ведь «ботаник» является презрительной кличкой «сильно умных» детишек, а не «штукатур», например.

В этом мире, впрочем, все сложилось еще хуже. У нас натур, склонных к художествам всякого рода, в буквальном смысле и переносном, все же не «ликвидировали как класс», а приспосабливали к общему делу. Иногда – с поразительными результатами. А со всякого рода «ведьмами» и «колдунами» боролась всерьез только католическая церковь, да и то не слишком долго и спустя рукава. Здесь же процесс «искоренения чуждых элементов» длился десятки тысяч лет.

В итоге осталось с десяток миллионов «высочайших», то есть «людей» в общепринятом понимании, биологически и, с некоторой натяжкой, психологически. А те гипотетические миллиарды, которые тоже должны были бы существовать в «человеческом» качестве – либо не существуют вообще (любого вида «гуманоидных» существ на Земле-два и миллиарда не наберется), либо влачат существование, на которое ни один из более-менее вменяемых землян не согласился бы.

У нас самый распоследний нигериец или бирманец имеет реальный шанс попасть в Москву, Нью-Йорк или Мюнхен и сравнительно прилично там устроиться. Или в собственной стране стать, допустим, паханом над всеми паханами тамошнего преступного мира.

А тут даже господин Суннх-Ерм, председатель Всеземного парламента, есть всего лишь имеющее внешний облик человека насекомое и никогда, никаким образом не ощутит себя «свободным человеком». Потому что нечем ощущать то, о чем не имеешь никакого представления.

Как там Пушкин писал? «Не дай мне Бог сойти с ума! Нет, легче посох и сума. Нет, легче труд и глад…»

А эти ума лишены от природы и так живут, не знаю, что при этом чувствуя.

Но я начал о географии.

Вот этот десяток миллионов «людей» очень недурственно, что в своем, что в нашем понимании, и устроился на целой нетронутой механистическим прогрессом планете.

Реализованная мечта господина Сарториуса и ему подобных. Поделили между собой по пока еще не выясненному принципу наиболее комфортные в климатическом смысле территории, прежде всего – хоть сколько-нибудь подходящие для жизни острова. Даже на Гренландию и Исландию нашлись желающие.

А кому островов не хватило – выкроили отвечающие их вкусам феоды на материках, преимущественно имеющие легко защищаемые границы. В итоге образовалось несколько сотен большего или меньшего размера баронств, графств и герцогств (в нашей, естественно, терминологии и понимании). На самом деле устроено и функционирует здесь все совсем по-другому.

Живут «высочайшие» кланами, насчитывающими от сотни до нескольких тысяч экземпляров, как о них предпочитает выражаться Шульгин. Городов, само собой, не имеется, но есть как отдельные семейные поместья замкового типа, так и аналоги наших «охраняемых поселков» вроде разных «рублевок», «горок» или их западных аналогов. А также общие для нескольких поселений «культурные центры». «Высочайшие» все же приматы, а значит, нуждаются в некоей «социализации». Для чего создали весьма разветвленную и нам пока не совсем понятную систему вертикальных и горизонтальных связей, в том числе и общепланетного уровня.

Но, будучи приматами (то есть не имея генетического механизма, запрещающего внутривидовую агрессию), с самых начальных времен своего «раздельного существования» непрестанно воевали друг с другом, сначала каменными топорами, потом все более совершенным оружием.

Другое дело – до мировых войн не додумались в силу малочисленности населения и малой связности территорий. Зато во все времена их истории практиковались «набеговые операции». На лодках, верблюдах, слонах и лошадях, позже – на «медузах» и иных биомеханических устройствах. Аннексии территорий и перекройки границ владений тоже случались постоянно, но в детских, с нашей точки зрения, масштабах.

Главное же, они, весьма быстро проскочив период рабовладельческих империй, всерьез и основательно занялись развитием и совершенствованием близкого с нашим аналога феодализма. «Экстерриториальные университеты» у них тоже рано появились, похожие на первые европейские, только, в отсутствие монотеистической религии, там не богословием занимались, а естественными науками.

И «базовую теорию» своего общества разработали, и специалисты по «научному феодализму» имелись, уровня нашего ИМЭЛ [24], даже своеобразный партполитаппарат имелся. Основное отличие от нашего варианта политической истории заключалось в том, что этот «феодализм» содержал в себе значительную долю коммунизма, как «первобытного», так и вполне себе «развитого». И войны у них «феодального» стиля, а не «капиталистического». Воюют в основном не сами «феодалы», а нижестоящие по «эволюционной лестнице» существа, от «мыслящих» до инсектов, а сами «высочайшие» лишь руководят процессом, принимая участие в боях лишь иногда, тоже по «рыцарскому» типу.

Такой вот парадокс, в изучение которого я влез с азартом и при благожелательной помощи «товарища Мураванго», как я, дурачась, стал звать дуггура, работавшего лично со мной по интересующей меня тематике. «Товарищ» оттого, что он очень напоминал мне одновременно Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена, несмотря на рафинированно европеоидную внешность.

Очень симпатичный оказался «высочайший», в летах весьма приличных. В «пересчете на мягкую пахоту», то есть с учетом отличий в длине суток и скорости вращения по орбите (да, именно так, Земля-два имела отличные от нашей Земли характеристики, приближаясь по ним к Валгалле), было ему где-то под сто лет. Но выглядел он на пятьдесят здорового и занимающегося атлетическими видами спорта человека.