Продавец королевств - Владимир Мясоедов Страница 15

– Ну все. – Олаф закончил собирать свое оружие и кровожадно усмехнулся, глядя на замок. – Сейчас наибольшая концентрация их силы прямо перед воротами?

– Да, – уверил его призрак. – Но их твоим громыхалкам не пробить. Ну, во всяком случае быстро. А стену даже и пробовать на прочность не стоит: в таких крепостях она меньше пяти шагов в толщину и не бывает никогда.

– Ну и пусть, – разрешил Олаф, заряжая первый заряд. – Зачем, по-вашему, изобретали стрельбу навесом?

Сиплый Вилли, стражник барона Мейхарда. 34 года

Многозначительно сплевывать в замковый ров, не высовываясь из-за зубцов стены… Для того чтобы это делать, необходимо или быть мастером плевков, или сидеть в обнимку со штатным арбалетом около навесной бойницы, предназначенной для обстрела штурмующего ров противника. В принципе сквозь нее еще очень замечательно льется кипящая смола, закопченный котел с которой чадно дымил неподалеку. Парило. И на побитом оспой лице Сиплого Вилли, стражника его милости барона Мейхарда, все сильнее и сильнее сквозь бледность, вызванную банальным страхом, проступало то самое желание, которое Вилли успешно скрывал от десятника с самого утра. Впрочем, зная своего десятника, бывшего, по общему мнению любого из его подчиненных, той еще сволочью, похмелье, мучавшее жарившегося на солнцепеке стражника, не было для него каким-нибудь страшным секретом.

Наконец жажда перевесила осторожность и скудные доводы чахлого разума. Фляжка, содержимое которой воняло сивухой на несколько шагов вокруг, будто сама прыгнула в руки, а горло сделало первый судорожный глоток. И последний.

– Собака! – Десятник, чье имя давно уже позабыл даже он сам из-за намертво прилипшей клички Ржавый Кулак, возник за плечом Вилли словно грозный демон, явившийся за грешной душой из самых недр Хаоса. – Мы в бою! А ты пьянствуешь?!

Фляжка полетела в одну сторону, солдат в другую. Ни то, ни другое сильно не пострадало. Умение бить подчиненных, по их единодушному мнению, было у мелкого командира стражи врожденным. Хотя, скорее всего, он выработал его в силу частых тренировок. Благо поводов хватало.

– Да какой бой? – нарочито громко захныкал Вилли, не пробуя вставать. Вдобавок к раскалывающейся голове скрывающиеся в перетянутом ремнем пузе кишки решили внезапно устроить бунт и принялись выталкивать желудок и его содержимое наружу. Все еще не продравшему зенки после вчерашней пьянки стражнику, большую половину своей жизни тупо собиравшему ежедневную мзду на рынке, все эти войны и раздававшийся в последние несколько минут из-за стены грохот были до такого фонаря, что даже профессиональный летописец был бы не в состоянии передать это письменным языком. Нет, о том, что собравшиеся в замке бароны, включая нашего незабвенного владетеля Мейхарда, договорились устроить вылазку, он знал. Но вот желания наблюдать за сим действом у него не было абсолютно никакого из-за танцующих перед глазами мух и сильной головной боли. Да и чего там было бы интересного? Ведь еще вчера весь замок потешался над этой босотой, решившей – это же надо до такого додуматься – осадить! Ха-ха-ха! Взять в осаду жемчужину княжества Онацт замок Мурнау не пытались даже в темные годы, начавшиеся после вторжения Хаоса на земли быстро распавшейся империи. А уж теперь такими смехотворными силами – да и подавно смешно.

На вчерашней пьянке один из воинов из княжеской дружины, снизошедший после пятой кружки вина до разговора с простым стражником заштатного барона, буквально на пальцах объяснил, что все эти колдовские арбалеты, на которые делает ставку самозванец, – это пыль под копытами тяжелой рыцарской конницы. И фатально не повезло тем, кто не примет участия в разграблении лагеря нападающих. Несомненно сбегущих с поля боя после первого удара копыта о доски подъемного моста. Но высказывать всех этих стратегических экзерсисов десятнику Вилли не стал… А то с десятника станется уронить его еще раз. И хорошо если на стену, а не с нее. Профессионализм профессионализмом, но всякое бывает.

– А это что, собака? – Стражника как щенка подняли на ноги и ткнули носом в бойницу. Там, внизу, перед стенами замка, непобедимая рыцарская кавалерия спешно отступала, без всяких видимых причин тая, как снежный ком под жарким солнцем. А за нею мчалось несколько преследователей, в том числе и явный маг. А ведь за каждого убитого вражеского чародея князь обещал выплачивать по шесть серебрушек. Это же целое состояние! Можно целый месяц надираться дешевым пойлом.

– Счаз! – Вилли и сам не понял как, но арбалет оказался у него уже в руках. И даже выстрелил. Но – увы, короткий толстый болт, способный пробить в упор даже рыцарские латы, пусть и не самого хорошего качества, пролетел мимо цели.

– Мазила! – сплюнул десятник, наблюдая, как его подчиненный отчаянно пыхтит, стараясь вновь натянуть тетиву при помощи специального рычага. Эта гномская придумка значительно увеличивала темп стрельбы по сравнению с обычным способом, когда стрелок вставал на свое оружие ногами и, рвя себе жилы, тянул тетиву вверх.

Под тяжелым взглядом начальства, а самое главное – подбадриваемый его добрыми высказываниями, стражник добился небывалой для него в обычные дни меткости – целых три из семи пущенных в уже отступающих противников болтов попали. Причем один из них – пусть даже на излете, но тюкнул того сумасшедшего мага в спину. Однако зубовный скрежет при виде прихрамывающих шести серебрушек, издевательски медленно уходящих из зоны обстрела штатного арбалета, получился у Вилли как будто сам собой. Он даже чуть не всплакнул, чего, по его собственным воспоминаниям, сильно разбавленным алкогольными парами, не случалось с ним лет с пяти.

– Гадский маг! – Возмущение, также охватившее десятника при неудаче стражника, объяснялось не товарищескими чувствами, а сугубо меркантильным интересом. Ведь из шести серебрушек, которые княжеский казначей отсыпал бы этому долбоклюю, как минимум две, а то и три можно было бы конфисковать на нужды десятка, то есть для себя любимого.

– Ну вот почему так! – Сплюнув от обиды в замковый ров, Вилли поискал взглядом откатившуюся куда-то в сторону флягу – и только тут в его разрушенный алкогольными парами разум постучалась картина, открывшаяся перед его глазами. Поле перед лагерем осаждающих было буквально завалено бьющимися в агонии лошадьми и телами облаченных в доспехи людей. Тем самым, что осталось от сборного отряда вольных баронов, еще недавно грозной рекой выплеснувшегося из створа барбакана.

– Это невозможно! – прошептал стражник, рассматривая трупы, среди которых раненые если и были, то очень и очень тяжело. Иначе бы они ковыляли к воротам замка, от которого осаждающие отхлынули обратно в свой лагерь, а не маскировались под падаль. – Рыцари не могут гибнуть вот так, словно мыши, которых по амбару гоняет матерый кот-крысодав! У них броня, у них мечи, у них копья!

– Если самозванец каким-то чудом действительно завалил армию демонов и закрыл ворота в наш мир из их обители… – задумчиво пробормотал себе под нос десятник, – а кажется, это все-таки правда, – то у нас крупные неприятности. Очень крупные.

Внезапно раздался жуткий переливчатый рев, достойный дракона, которому гномы хотели забить в пасть таран, но перепутали перед и зад чудовища. От него дрожали руки, стучали зубы, а выпитое с утра сильно просилось наружу. Казалось, жидкости стало страшно находиться в организме владельца.