Есаул из будущего. Казачий Потоп - Анатолий Спесивцев Страница 15

– Я не священник, простой монах, брат по вере, так что называйте меня Иегудилом. А поговорить с его святейшеством… смогу.

– А возражений по смыслу того, что я высказал, у вас нет?

– Не со всем я согласен, искренняя вера важнее образования. Покойник Могила зело образован и начитан был, а латинской прелести поддался. Но… правда, нашим священникам знаний не хватает.

– Так, может, займетесь именно этой проблемой, думаю, гетман возражать не будет, у него и других дел хватает выше крыши.

– Ишь, как завернешь, так завернешь! – восхитился Хмельницкий. – Не буду, конечно, дел у меня и правда, как ты сказал: «Выше крыши». А дело веры как бы не важнейшее, нельзя к нему сомнительных людей подпускать.

– И не подпустим! – поддержал соратника по многим грабительским походам человек божий Иегудил.

– Так тому и быть! – хлопнул ладонью по столу гетман. – Ты, Юрко, – сказал он, глядя на монаха, – займись поиском нужных людей среди сбежавших к нам попов и монахов. Ну и с Копинским поговори, ему, как митрополиту, это тоже не безразлично. А Петро, – кинул он взгляд на Свитку, – поищет грамотеев в монастырях Румелии, Валахии, Молдавии и Трансильвании. Соблазняй их не деньгами, а работой – возможностью поучаствовать в великом деле.

* * *

Возвращался домой, как всегда, затемно. Домой означало в данном случае в собственное, принадлежащее ему самому жилище. Особнячок, конфискованный у какого-то шляхтича-католика, Хмельницкий ему подарил в связи с необходимостью часто приезжать в Чигирин. Судя по величине и качеству построек, покойный хозяин был не из магнатов, но и не из нищих. Аркадий такой подарок к свадьбе посчитал уместным. Ведь действительно, жить в своем жилище куда комфортнее, чем в наемном, друзей опять-таки можно принять, а наезжать в столицу Малой Руси предстояло часто.

Ехал, естественно, не один, а с десятком охранников и джурой, освещавшим путь факелом. Еще два, также горящих, держали скакавшие рядом с ним охранники. О фонарях на улицах можно было только мечтать. Как и об асфальтированных или хотя бы выложенных камнем мостовых. Местная непролазная грязь пока еще подмерзала по ночам. Но скоро, с приходом тепла, передвижение по ней должно было стать натуральным экстримом. Форсированием болота, для любого транспорта непроходимого. Только на своих двоих или на лошадиных четырех, с весьма неприятными сюрпризами в виде ям-луж, которые впору неглубокими прудами называть.

Неожиданно для себя самого Аркадий понял, что спешит домой, ему хочется побыстрее добраться туда, в уютное тепло к молодой жене. Совместное проживание с ней пока не оправдывало многочисленных опасений. Фактически женив его на себе, Мария не пыталась открыто им командовать, помыкать. Нет, на людях она демонстрировала полную покорность мужу, наедине была ласковой и нежной. Ну а то, что реальное управление домом и хозяйством уже перешло в ее ручки, так и слава богу. Попаданец прекрасно осознавал необходимость внимательного, хозяйского пригляда за всем этим и свою бездарность в управлении деньгами.

В общем, главное, что с женой ему стало существенно комфортнее и спокойнее, чем было без нее. Да и регулярные занятия сексом без страха подцепить какую-то заразу много стоили. Судя по всему, у Аркадия появилась настоящая семья, а там, глядишь, детки пойдут… потом, может, и любовь появится.

Однако быстро доехать домой и предаться плотским утехам ему сегодня не судилось. Невдалеке бахнули подряд два выстрела, что-то сильно ударило его в грудь, так, что он с трудом удержался в седле. Одновременно выронил смолоскип, вскрикнул и начал клониться вбок ехавший слева факелоносец.

Здесь конвой разделился. Половина охранников, окружив Аркадия, рванули прочь от места происшествия. Другая половина, точнее, четверо, кинулись ко двору, из которого выстрел был сделан. Пятый, видимо, пострадавший от выстрела, Федько, отстал от кортежа и не пытался ловить стрелка, а все более скособочиваясь, продолжил движение по маршруту следования, постепенно сбавляя и без того небыстрый темп движения.

Аркадий домчал до дома даже быстрее обычного. Не желая беспокоить супругу, завернул во флигелек охранников. Тут же послал еще десяток на помощь товарищам, искавшим покушавшегося на убийство. Уже в помещении он обнаружил, что пуля, пронзив полушубок, вспоров кольчугу, пробить пододетый под железную рубашку бронежилет не смогла. Благо и попала она в него под углом. О наличии последнего он извещать общественность не спешил. Упавший на пол кусочек свинца в сочетании со вспоротой кольчугой при явной невредимости чародея на окружающих произвели сильное впечатление.

– Гляди, кольчугу пробило, а шкуру нет…

– Так его и пуля не берет!

– А что вы хотели, он же настоящий характерник, такого обычной пулей не взять.

Ребята перешептывались, но вдруг обострившимся слухом он их хорошо слышал, да и шептались довольно громко, впрыск адреналина при таком происшествии у молодых людей обычно запределен.

Услышавшая шум приезда и удивленная задержкой появления мужа дома Мария накинула шубейку на плечи и зашла во флигелек. Увидев повреждения кольчуги, она побледнела, закатила глаза и упала в обморок. Да так неожиданно, что никто ее подхватить не успел. Пришлось Аркадию завернуть женщину в шубку и отнести в дом, в супружескую спальню. Где и оставил жену на попечение ее верной служанки. Гапка приехала вместе с хозяйкой и была ей беззаветно преданна. От колдуна, в доме которого жила, она старалась держаться подальше, но покидать службу и не думала. Вот и сейчас при взгляде на нее хозяина быстро перекрестилась три раза, видимо, отгоняя нечистую силу, однако стоило попаданцу сделать шаг от постели, как она тут же заняла освободившееся место и стала поправлять подушку под головой Марии.

Выйдя в прихожую, обнаружил там двоих из подкрепления, притащивших домой раненого товарища, Федька. Паренек, совсем еще молоденький и безусый, побледнел больше, чем обморочная женщина, и тоже находился в бессознательном состоянии. Его освободили от полушубка, и здесь обнаружилось, что в правом боку у него рана, причем очень серьезная – весь бок и часть шаровар были залиты уже застывшей темной кровью. Аркадий встревожился, что пуля попала в печень. После осмотра предположение подтвердилось, рана находилась как раз напротив этого жизненно важного органа. Федько, ненатурально бледный, больше походил на покойника, только еле заметное дыхание показывало, что он еще на этом, а не на том свете.

Кровь уже не текла обильно, как было, вероятно, вначале, а сочилась. Москаль-чародей перетянул рану потуже, в душе не надеясь на положительный исход. Подумав, он приказал принести и дал понюхать раненому нашатырный спирт, изготовленный им самим этой зимой.

Тот не вскинулся, а всего лишь вяло пошевелил головой, но глаза открыл. Увидев склонившегося над ним командира, тихим, жалобным голосом произнес:

– Дядьку, простить мэнэ, бис попутав.

Сообразив, что парень участвовал в покушении, Аркадий немедленно переспросил:

– Какой бис? Как его звали?