Надвигается беда - Рэй Брэдбери Страница 15

— Вот, — ровным голосом произнес Джим, — займитесьим.

— Ловко! — расхохотался м-р Дарк. — Одинмомент! — Он протянул руку за жуком, и из-под манжеты рубашки на мигвыглянули пурпурные, темно-зеленые и ярко-синие драконы, перевитые латинскими,кажется, надписями.

— О! — воскликнул Вилли. — Человек-в-Татуировке!

— Нет, — Джим внимательно всмотрелся, —Человек-в-Картинках. Не одно и то же.

— Верно, парень, — м-р Дарк благодарнокивнул. — Как звать тебя?

«Не говори! — мысленно завопил Вилли и тут же снедоумением спросил сам себя: — А почему, собственно?»

— Саймон! — назвался Джим и криво ухмыльнулся,намекая на возможность существования других вариантов своего имени.

М-р Дарк понимающе ухмыльнулся в ответ.

— Хочешь увидать побольше, а, «Саймон»?

Джим с независимым видом кивнул, вроде бы и не очень емухотелось. Медленно, с нескрываемым удовольствием м-р Дарк засучил рукав рубашкидо локтя. Джим так и впился глазами в руку. Больше всего она напоминала кобру,изготовившуюся для броска. М-р Дарк пошевелил пальцами, мышцы задвигались,картинки ожили.

Вилли очень хотелось посмотреть поближе, но он осталсястоять на месте и только твердил про себя: «Джим! Ой, Джим!»

Джим и долговязый откровенно изучали друг друга. Колючийкостюм Дарка словно оттенял рдевшие щеки и пляшущие глаза Джима. Казалось, Джимтолько что порвал ленточку в десятимильном забеге и теперь с пересохшими губамистоит и не может прийти в себя, готовый принять любую награду за свою победу. Ивот она, награда — живые картинки, разыгрывающие пантомиму от одного толькобиения пульса под иллюстрированной кожей. Джим смотрел не отрываясь, а Виллибыло не видать, поэтому он стоял и думал о последних горожанах, возвращавшихсяв город в теплых машинах, спешащих к ужину…

— Ух ты, вот черт! — слабым голосом проговорилДжим, и м-р Дарк тут же опустил рукав.

— Все. Представление окончено. Пора ужинать. Карнавалзакрывается до семи утра. Все уходят. Приходи завтра, «Саймон», покатаешься накарусели, когда ее починят. Возьми мою карточку, для тебя вход свободный.

Джим, все еще не в силах оторвать глаз от запястий Дарка,взял карточку и сунул в карман.

— Ну, пока!

Джим повернулся. Джим побежал. Спустя секунду Вилли кинулсяза ним. Джим оглянулся через плечо, изогнулся, подпрыгнул и… исчез. Виллирастерянно остановился. У него над головой из-за ствола дерева выглянул Джим.М-р Дарк и Кугер склонились над механизмом карусели.

— Быстро, Вилли! — зашипел из ветвей Джим. —Прыгай сюда! Да скорее же, а то увидят!

Вилли не очень ловко подпрыгнул, Джим подхватил его и втащилнаверх. Дерево затряслось. Ветер прошумел в кроне.

— Джим! Зачем… — начал было Вилли.

— Заткнись! И смотри! — яростно зашептал Джим. Состороны карусели доносилось металлическое постукивание, позвякивание, слабыйскрип.

— Что у него там на руке было, Джим?

— Картинки.

— Ясно, картинки. Какие?

— Ну… такие. — Джим прикрыл глаза, словно пытаясьвспомнить. — Ну, знаешь, змеи там всякие. — Он почему-то отвел глаза.

— Не хочешь, не говори, — пожал плечами Вилли.

— Да нет. Я же сказал: змеи. Хочешь, я попрошу егопоказать и тебе… попозже?

«Нет, — подумал Вилли, — нет, не хочу». Онпосмотрел вниз. Под деревом, в дорожной пыли, застыли тысячи отпечатков ног, алюдей и след простыл. Вилли вдруг подумалось, что ночь теперь куда ближе, чемдень.

— Я домой пойду, — неуверенно пробормотал он.

— Точно, Вилли, иди. Тут, значит, Зеркальные Лабиринты,старые учительницы, сумки с громоотводами, пропадающие торговцы, змеи накартинках шевелятся, нормальную карусель чинят, а ты, стало быть, домой? Ну,ладно. Пока, старина!

— Я… — Вилли взглянул вниз и замер.

— Все чисто? — раздался голос почти прямо поддеревом.

— Чисто! — ответили издали.

М-р Дарк подошел к красной машинной коробке карусели,внимательно огляделся. Несколько мгновений он смотрел на дерево у дороги.

Вилли попытался вжаться в ствол.

— Включай!

Под стук, звон и бряканье карусель двинулась с места.

«Но ведь она же сломана!» — в панике подумал Вилли ирастерянно оглянулся на Джима. Тот показывал вниз. И тут только Вилли заметил:карусель вращалась в обратную сторону!

Небольшой калиоп внутри механизма сопел, сипел, свиристел,брякал и позванивал.

«И музыка тоже наоборот», — подумал Вилли.

Как будто уловив его мысли, м-р Дарк дернулся и сновапристально посмотрел на дерево. Ветер завихрил вокруг Вилли черную листву. М-рДарк едва заметно пожал плечами и отвернулся.

Взвизгивая и нелепо вихляясь, карусель крутилась всебыстрее. М-р Кугер для проверки прошел немного по дороге и остановился прямопод деревом. Вилли запросто мог бы плюнуть в него. В это время калиоп вскрикнулособенно пронзительно. В далеком пригороде отозвались собаки. Будто получивсигнал, м-р Кугер помчался обратно по дороге и с разбега ловко вскочил накарусель, оседлав какое-то унылое животное, спешившее задом наперед. Торчали вовсе стороны буйные огненно-рыжие волосы м-ра Кугера, на розовом лице сиялиярко-синие глаза. Карусель летела, и музыка летела, не отставая. Наоборот. «Аоткуда я знаю, что она началась с конца?» — подумал Вилли. Крепко вцепившись всук, он пытался поймать мотив и сообразить, что это за мелодия, но литавры,колокольцы и барабаны били его в грудь, захватывали сердце и все подгоняли,подгоняли, заставляя кровь течь по жилам вспять, пульс — колотиться в висках, аруки — слабеть. Цепенея, Вилли изо всех сил сжимал сук. Он не мог оторвать глазот взбесившейся карусели и невозмутимой фигуры м-ра Дарка, стоявшего рядом, запультом.

Джим первым заметил новую странность и пихнул в бок Вилли.М-р Кугер! Вот его снова вынесло вперед, и Вилли оторопел. Лицо м-ра Кугератаяло, как розовый воск. Руки на глазах становились кукольными, тело пододеждой усыхало, да и одежда сжималась тоже, морщась и корячась. Скрылся.Появился снова, став еще меньше.

Огромным лунным сновидением разворачивалась карусель, волоклапротив естества несчастных лошадей, засасывала воздух под дикую музыку, а м-рКугер, обыкновенный рыжий м-р Кугер с каждым оборотом становился все моложе имоложе. Годы слетали с него, как пыль, он беззаботно поглядывал на звезды,скользил взглядом по населенному мальчишками дереву, словно не замечая, какмельчают черты его лица, заостряется носик, розовеют, тая, уши.