Вектор: Жизнь и смерть - Никита Чирков Страница 15

Дверь оказалась заперта – панель не работала. Патроны он не считал. Выход из сложившейся ситуации был один – драться. Победитель уже был не важен, одно встало у него клином в голове: нельзя умереть без боя. Не оборачиваясь, он сразу же побежал направо, мимо кабинетов. Пробежав два из них, резко свернул направо – и в тот же момент обернулся, надеясь на поспешность преследователей, вряд ли умелых на поворотах. И оказался прав: первого чуть занесло, и его встретил заряд дробовика. Второй и третий врезались в новоиспеченный труп, но вместо выстрела прозвучал щелчок – патроны кончились. Небольшая куча-мала дала ему драгоценные секунды, и, побежав обратно, к месту предыдущей стычки, Портер не успел добраться до рюкзака, как некое чутье вынудило его спрятаться в ближайшем кабинете, ведь смерть снова встала на ноги. Тяжело дыша, все еще трясясь от адреналина, Портер сидел на цыпочках прямо у прохода. Он слышал контакт когтей и пола и примерно мог представить расположение оставшихся существ. Один монстр явно был позади, другой – почти рядом с ним, возможно, прямо за стенкой. Дробовик у него, но патроны кончились, и либо надо добраться до них, либо убить тварей иным способом. Пот стекает по лицу, руки болят, как и ноги, сердце отстукивает слишком бодрый ритм, каждая секунда тянется минутой, все кажется настолько безумным, что хочется просто сцепиться в рукопашную, и если судьба будет не на его стороне, то так и быть, пусть его сожрут… Вот что делает с человеком клетка – отучает от этого, от подобных ситуаций, где на весах всегда стоит его жизнь. Не было такого ругательства, которое сейчас с гневом не прозвучало у него в голове.

Портер ждет. Левая рука вдруг заболела, да так, что захотелось кричать, и лишь чудом он не выронил оружие на пол. Такое было давно, он уже и забыл, но распространение болезни перешло на новый уровень. Терпя боль пронизывающих насквозь всю руку лезвий, Портер зажал в зубах лямку от оружия, почти готовый кричать в болезненной агонии. Вытирая со лба поток пота, мешающий зрению, он вспомнил, что помогало облегчить эту боль. Пронокс у него в рюкзаке, взятый на всякий случай, казался единственным спасением: ведь если он и продолжит так сидеть, чуть ли не скрючившись от боли, то может отключиться, а это – верная смерть. Уже теряя самообладание, он внаглую выпрямился, оглядел территорию, как смог, выплюнул ремешок, стараясь хоть как-то взять себя в руки. Рядом никого не было, и, выйдя, он сразу повернул налево в сторону рюкзака, лежащего рядом с тварью, – просто шел вперед, тяжело дыша и крепко держа дробовик за ствол, словно биту. Оглушающий зов тварей подал сигнал о его обнаружении. Содержимое рюкзака было на полу, все на виду – бери не хочу. Одна из тварей поедала его обед и, не заметив приближение хозяина, огребла ударов прикладом ружья, наносимых правой рукой с размаха. И только тело повалилось на пол, Портер взял нож из кобуры и воткнул прямо в голову, между небольших глаз. Не проверив приход смерти, Портер сразу же взял капсулу пронокса и только засучил рукав, чтобы найти место с голой тканью, как прямо на руке увидел приклеенную скотчем небольшую бумажку с надписью «вспомни Харви». Он сделал это на всякий случай и сразу же замер, ведь имя это значило многое. Человек с этим именем оказал самое комплексное влияние на жизнь Портера на Векторе, а его мемуары стали чуть ли не сводом правил, где опасность пронокса была в первом ряду.

Два оставшихся монстра не успели добежать. Портер, неожиданно обретший трезвость, взял пистолет из сумки и, развернувшись и упав на пол, прицельно произвел все выстрелы. Одна тварь упала в метре от него, вторая – в двух. Наступила тишина, неожиданно режущая ухо. Рука все еще болела, но почему-то куда-более терпимо, что навело на пару мыслей: либо все становится хуже, либо он адаптировался.

С трудом поднявшись на ноги, все еще находясь в некоем шоковом отходняке, пришлось внимательно осмотреть проходы, и, лишь вернувшись к рюкзаку, он дал себе слабину – стал кричать изо всех сил, отдавая этому месту и боль, и гнев от победы в турнире на смерть. Сидя на коленях, в треморе всего тела и боли каждой мышцы, он вытер лицо и ладошки мокрой тряпкой, используя питьевую воду, доел то, что осталось от обеда, выпил оставшуюся жидкость и просто сидел на коленях еще какое-то время.

Ощутив приятную легкость в теле, Портер повернул голову направо и увидел вдалеке ту самую запертую дверь, что было бы вполне ожидаемо, если бы не одно «но»: панель работала. Отсюда отлично виден зеленый оттенок, пробивающийся через пыль и слабое освещение в конце. Медленно встав, не сводя взгляда с объекта внимания, Портер, чуть шаркая, дошел до двери и нажал на панель – дверь открылась. В лицо ударил более яркий свет, нос почувствовал чуть иной, более мягкий запах, а сам он как будто познал чувство предательства… Его стало еще больше трясти от гнева, он ощущал ту самую кару судьбы, словно обозленной на него за провинности, из-за чего желающей замучить его всеми извращенными способами. Но на деле страх был вызван напоминанием о том, что он, Портер Уитман, часть станции Вектор уже крайне давнее время, даже, как осознал он четко и ясно сейчас, слишком давнее. Подобные галлюцинации – естественный исход жизни здесь, и он успел позабыть о таком явлении, ведь все время нахождения в клетке он отдавал себе отчет о каждом событии и, если надо, сразу же подгонял любой объем и состав под необходимую ему форму.

Из рюкзака забрал коробку патронов, пару обойм для пистолета, разложил все это в наружных карманах куртки. Зачесав грязные от крови и пота волосы назад, растерев рукавом бороду, на которой скопились останки монстров, Портер смиренно двинулся вперед, прекрасно понимая, что отныне правила пишет не он – ему придется лишь следовать им.