1918: Весна империи - Владимир Марков-Бабкин Страница 15

Многая лета наследнику цесаревичу Александру Михайловичу!

– Ну, что, изменилась Первопрестольная?!

Елена лукаво смотрела на своего жениха. Тот прокричал, стараясь перекричать очередной оркестр:

– О, не то слово, моя дорогая Лена! Не то слово! За год она изменилась неузнаваемо! Просто неузнаваемо!!! Да что там Москва – вся Россия растет, словно на дрожжах! Всюду какие-то стройки, строят дороги, заводы, фабрики, дома строят! У меня ощущение, что я не вернулся в патриархальную Россию, а вновь в Америке!

Да, за истекший год многое изменилось. Объективно говоря, за время царствования Михаила Второго изменилось все. Маршин не раз уже ловил себя на мысли, что словно кто-то перелистнул страницу книги, тем самым закончив набившую оскомину тошнотворную повесть и начав интересный роман, полный энергии и приключений.

Еще в начале прошлого года было трудно найти большего противника монархии и сторонника республиканского строя, чем Александр Тимофеевич Маршин, инженер московского автомобильного завода АМО. Все, что связано с монархией, претило его просвещенной натуре. И известие в феврале 1917 года о том, что волнения в Петрограде фактически ничем так и не закончились, кроме смены царствующего императора, весьма расстроили его. И он уже всерьез подумывал об эмиграции в Америку.

Но гримаса судьбы распорядилась так, что свою будущую невесту Александр Тимофеевич случайно встретил именно в толпе, которая собралась у Александровского вокзала приветствовать прибывшего в Москву нового императора Михаила Второго. И что удивило тогда Маршина, так это открытость нового царя, отказ от пышных церемоний встречи и всего прочего, что вызывало у самого Александра Тимофеевича глубокое отвращение.

Впрочем, перенос столицы в Москву лишь добавил неустроенности в размеренный быт инженера Маршина, поскольку для переезжающих в Первопрестольную министерств и ведомств требовались помещения, и власть добровольно-принудительно заключала выгодные договоры найма с собственниками больших доходных домов, тем самым принуждая квартиросъемщиков к переезду в другое место. А с этим в Москве оказалась весьма серьезная проблема, свободных квартир, как выяснилось, было слишком мало с учетом переезжающих из Петрограда, да и цены очень сильно взлетели, что рисовало перспективы найма практически клоповника у черта на куличках, где-нибудь в районе Воробьевых гор, в той же Живодерной слободе в доме с видом на Канатчикову дачу. Благо судьба, в виде случайно споткнувшегося о его чемодан капитана Артемьева, избавила его от соседства с психиатрической больницей и Даниловским кладбищем, порекомендовав ему хорошую квартиру не так далеко от завода АМО, а управляющий тем домом Евстафий Елизаров был достаточно любезен, чтобы устроить все в самом лучшем виде.

Маршин усмехнулся своим воспоминаниям. Да в той квартире в районе Серпуховской заставы он и обжиться толком не успел – сначала его мобилизовали в армию, назначив чин зауряд-капитана и отправив в конструкторское бюро в Подмосковье, а затем его, в составе официальной делегации, отправили в Америку, в ту самую Америку, в которую он раньше так стремился всей душой. Впрочем, и Евстафий Елизаров, как потом выяснил Александр Тимофеевич, также не задержался в том доме, став личным камердинером самого государя императора. Такой вот поворот судьбы.

В США же их делегация развила бурную деятельность, ведя переговоры о покупке лицензий на всякие технические новшества, а затем уже и на самого Маршина была открыта фирма, официально занимающаяся вербовкой специалистов для работы в России по контракту. Так что теперь Александр Тимофеевич жил, как говорится, на три страны, курсируя между Америкой, Россией и Ромеей. И, бывший вначале тоненьким ручейком, поток специалистов постепенно превращался в полноводную реку. В Россию и Ромею ехали довольно охотно, поскольку государь император на это средств не жалел и с американскими специалистами подписывались весьма выгодные контракты.

И конечно, помимо специалистов, в Единство шел поток лицензий, оборудования, прочих грузов технологического и интеллектуального свойства, что в комплексе поставок по ленд-лизу сделало свой вклад в оживление развития России и Ромеи. А потом речь пошла уже о строительстве целых заводов и фабрик, которые выпускали легковые и грузовые автомобили, трактора, прочую технику строительного, промышленного и сельскохозяйственного назначения. И насколько знал Александр Тимофеевич, это было только начало.

Впрочем, сегодня Маршин прибыл в Москву не по служебным делам. Дело было сугубо личным и очень волнительным – Александр Тимофеевич собирался просить у генерала Иволгина руки его младшей дочери, и то, что на нем сейчас была военная форма с капитанскими погонами, было очень весомым плюсом в этом деле. У прославленного генерала был пунктик насчет того, что все мужчины в его доме должны быть только офицерами. Да что там мужчины, ведь даже старшая сестра Елены Наталья Николаевна сама была офицером Сил специальных операций в чине поручика и имела несколько боевых наград! Так что пусть генералу Иволгину не дал Бог сыновей, но по крайней мере мечта о том, чтобы дети стали офицерами, все-таки сбылась. По крайней мере в части старшей Натальи, пусть она ныне служит не в армии, а при дворе, являясь одной из самых приближенных дам к государыне императрице.

Поэтому Александр Тимофеевич вовсе не удивился требованию Елены быть в военном мундире в день знакомства со старшей сестрой в Константинополе. Более того, сама камер-фрейлина ее величества пришла на встречу в своей офицерской форме.

Впрочем, женщина в военной форме в России и Ромее давно уже является обычным делом. Тысячи и тысячи дам всех возрастов поступили на военную службу или в Императорскую Службу спасения, тем более что сама государыня часто предпочитала появляться на официальных мероприятиях в своем мундире генерал-майора ИСС, августейшим шефом которой она и являлась.

А уж сегодня форма инженер-капитана точно должна была послужить добрую службу.

– Ну, что? Готов к знакомству с генералом? – Елена лукаво смотрела на Маршина. – Не передумал просить у отца моей руки?

Они остановились у ворот особняка, и Александр Тимофеевич, держа в руках огромный букет роз для матушки своей избранницы, решительно кивнул:

– Готов!

– Ну, тогда в атаку, мой герой!

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Площадь перед собором Святой Софии. 5 мая 1918 года

– Христос воскресе, Сергей Николаевич!

Министр иностранных дел граф Свербеев склонил голову:

– Воистину воскресе, ваше величество! Государь! Только что пришло два срочных сообщения. Генерал Кемаль провозгласил создание Турецкой республики, а Великобритания немедленно ее признала в качестве правопреемника Османской империи…