Провокация седьмого уровня - Валерий Шалдин Страница 15

— Мир есть совокупность фактов, а не вещей, поэтому бытие — это ускользающая иллюзия, — с угрожающими нотками в голосе произнёс утопленник. Потом добавил: «Всё существует, даже если его нет. И меня нет. Плохая для тебя новость: я не существую».

— Че…чего? — не понял Кент. Он, как заворожённый следил, как незваный гость, не разводя церемонии и ничего Кенту не предъявляя, вдруг схватил недопитую бутылку коньяка и шарахнул ею по бутылке водки. Обе бутылки разбились вдребезги. Теперь в руках у маньяка была так называемая «розочка», получившаяся от разбившейся бутылки коньяка. Ничего не говоря, практически без замаха, маньяк этим монструозным инструментом всадил Кенту по уже поражённой стороне морды. Острое, страшной формы стекло, превратило в лохмотья кожу на подбородке и щеке. Досталось опять окровавленной руке. Вот это боль! Дикая! Как можно человеку причинять такую боль?

— Где? — заорал маньяк прямо в лицо Кенту и для убедительности сунул окровавленную розочку к его носу.

Кент выл на одной ноте, тряся головой, разбрызгивая кровь, которая даже на маньяка попадала, но тот совершенно на это не обращал внимания. Он хотел переспросить: «Что, где?», но вовремя понял, что лучше не злить обезумевшего садиста. Скорее всего, этот урод имеет в виду его, в смысле свои, документы и личные вещи. Да, точно! Сумку с его вещами Кент достал из машины фраера, который оказался непотопляемым маньяком, а машину, по распоряжению Велосипедиста, Кент пригнал в свой гараж. Там она сейчас и стоит. Эту сумку он затащил в дом, в неё же он сунул и документы этого фраера. Был ещё большой кожаный лопатник, в котором имелось много отделений с находившимися в них карточками, какими-то жетонами, листочками с накарябанными на них номерами телефонов. Были там и деньги: немного, тысяч сорок, но бабки забрал себе Велосипедист. В их бригаде с этим делом было строго. Все неправедно добытые богатства сначала отдавались шефу, который потом их делил строго поровну: половину себе, а половину всем остальным членам банды. Справедливый был бригадир.

— Там, — Кент махнул здоровой правой рукой в сторону валявшейся на полу сумке. У него была только одна мысль, чтобы этот дикий фраер повернулся к нему спиной. Тогда можно будет вытащить пистолет и всадить пару маслин в это восставшее из моря тело. Может, хоть пули его упокоят?

Кент видел, как парень перебросил розочку в левую руку и стал поворачиваться к валяющейся на полу сумке. Вот он уже полностью повернулся спиной и сделал шаг к сумке. Пора, решил Кент, и медленно и осторожно сунул руку в карман, нащупав холодную рукоять пистолета. Он думал, что этот фокус у него получится. Только сейчас он сражался не с человеком, и даже не с Семёном, а с существом, которое было полностью под управлением совершенного ИИ. Кент не успел достать пистолет, как не успел он понять, каким образом этот фраер, повернувшись спиной, осознал опасность. А дальше опять пришла жуткая боль. Как-то получилось так, что маньяк слишком резво оказался перед Кентом и уже левой рукой с, зажатой в ней розочкой, нанёс мощный удар по правой руке, сжимавшей рукоятку пистолета, превратив кожу на пальцах в окровавленные лохмотья. Потом последовал удар по ноге, а потом по правой стороне морды Кента. Эта жуткая розочка, когда кромсала тело Кента, издавала противный треск и приносила боль, много боли и много крови, и с каждой вытекающей каплей крови он освобождался от заблуждения, что находится на вершине местного общества, на вершине пищевой цепочки. Оказалось, что здесь водятся и более сильные хищники, которые таких Кентов употребляют по две штуки на завтрак.

Естественно, Кент, будучи полностью деморализованным, даже не делал повторной попытки вытащить пистолет. К его удивлению, садист не стал лишать его огнестрельного оружия. Издевается, гад! Маньяк вроде как предлагал Кенту сделать ещё попытку достать оружие, за которою он больно накажет Кента. Нравится ему уродовать человека. Однако, окровавленный и трясущийся от боли бандит понял, что лучше не злить этого выродка. Он видел, как это исчадье ада поставило сумку на диван рядом с трясущимся Кентом. Потом садюга открыл сумку и вытащил документы и лопатник.

Кент видел, что зверь в образе человека, равнодушно посмотрел на свой паспорт, мельком глянул на права на машину. Шмотки, находящиеся в сумке, его совершенно не заинтересовали. Совсем немного его привлёк лопатник. Маньяк сунул в него свой нос и с дебильным видом спросил:

— А где?

Это что он имеет в виду? Кент сообразил, что гад, которого в детстве родители неоднократно роняли головой о пол, интересуется: «Где мои денежки? Вот тут они были? А теперь их нет». Вот же крохобор какой. За несчастные 40 тысяч готов человека убить. Точно маньяк.

— Деньги? — промычал Кент. — Их Велосипедист забрал, — сдал он своего шефа с потрохами. — Я отдам, точно тебе говорю, отдам. Всё отдам.

Кент пытался фокусировать свой взгляд на незваном собеседнике, но от боли видел только часть картинки: по периферии его взора растекалась жёлтая муть. Сейчас, чтобы остаться в живых, надо этому чёрту что-то пообещать, денег ему дать. Может тогда он отцепится. А потом мы его поймаем. Но то будет потом, а сейчас надо стелиться перед ним.

— В сейфе бабки лежат, возьми всё, что есть, — начал диалог Кент. — Чё ты, в натуре, братское сердце. Давай краями разойдёмся и всё забудем? Понятно, что ошибка вышла. Наш косяк, признаю.

— В натуре, кум в прокуратуре, — выдал маньяк. ИИ Семёна уже благополучно освоил блатной жаргон и пользовался им. Маньяк сейчас устроился на стуле и без спросу вылавливал своими окровавленными пальцами последнюю маслину из банки. Всё-таки он этот чёрный плод успешно выловил и отправил в свой рот. Прожевав чужую маслину, он произнёс:

— Скользкая, сволочь, — отметил очевидное маньячило.

Кент, морщась от боли, кивнул в сторону шкафа, в котором у него был вмонтирован маленький сейф. В этом сейфе Кент держал часть своих капиталов, не много, миллиона два всего в отечественной валюте. Остальные деньги он спрятал в более капитальные тайники. Прежде всего, он прятал накопления от своих же друзей. Сейчас никому нельзя верить. Все гады. А что делать? Такая вот бандитская судьба: в банк деньги тоже не понесёшь.

— Ключ в шкафу, в хрустальной вазочке, — объяснил Кент дикому чёрту. Он надеялся, что таким образом откупится и останется живым, хоть и не очень здоровым.

Когда маньяк вытаскивал из сейфа пачки денег и бросал их в пластиковый пакет, найденный им здесь же в бардаке, то он опять демонстративно стоял к Кенту спиной, как бы намекая: «Ну, ты давай, рискни повторить свой подвиг с пистолетом». Но, Кент не провокацию не поддавался, да и силы у него уже иссякали с каждой выливающейся каплей крови, которой под ним уже набралось на целую лужу.

— Это что? — нахмурился маньяк и поднёс к носу Кента пакет с деньгами.

— Деньги. Забери. Типа компенсация, — промямлил Кент.

— Это называется деньги? — как-то презрительно произнёс гадский гость. — А где настоящие бобосы?

Вот же облом — проскочила мысль у Кента — этот гад два миллиона за деньги не считает. Да, сколько же ему, гаду надо. Придётся ему выдавать остальные заначки. А что он настоящими бобосами именует — может, валюту хочет.