Тень Гегемона - Орсон Скотт Кард Страница 15

Закрыв глаза, Питер откинулся на спинку кресла. Все эти рефлексии бессмысленны. Он не остановится, пока не будет вынужден остановиться. Он с самого детства знает, что ему предстоит перевернуть мир, если он найдет рычаг, за который потянуть. Другие дети верили в ту глупость, которой их учили: надо сначала вырасти, только тогда сможешь сделать что-нибудь настоящее. Питер с самого начала знал правду. Его не провели бы, как Эндера, который думал, что играет в игру. Для Питера единственной достойной игрой был реальный мир. Единственная причина, по которой удалось обмануть Эндера, - он позволял другим формировать свою реальность. У Питера такой проблемы не было никогда.

Была другая: его влияние на реальный мир стало возможным лишь потому, что он прячется за анонимностью сети. Он создал личность - даже две личности, которые могут изменить мир, потому что никто не знает, что это - дети, а потому их вообще не надо замечать. Но когда в реальном мире схлестываются флоты и армии, влияние политических мыслителей падает. Разве что если их, как Уинстона Черчилля, сочтут за мудрых и настолько правых, что в момент кризиса им вручается реальная власть. Хорошо было Уинстону - старому, толстому и пропитанному алкоголем, - его люди принимали всерьез. Но пока что все, кто видел Питера Виггина, видели перед собой всего лишь мальчишку.

И все же Уинстон Черчилль был вдохновителем плана Питера. Сделай Локи провидцем, настолько правильно все предсказывающим, что когда начнется война, страх общества перед врагом и вера общества в Локи заставит забыть о пренебрежительном отношении к молодости и позволит Питеру показать скрывающееся за маской лицо. Тогда он, как Уинстон когда-то, займет место лидера правого дела.

Что ж, он просчитался. Он не предположил, что Чамраджнагар уже знает, кто он. Письмо ему было первым шагом Питера в намеченной кампании отдания детей Боевой школы под защиту Флота. Не то чтобы их можно было изъять из родных стран - Питер не думал, что хоть какое-либо правительство допустит подобное, - но когда кто-то предпримет действия против них, все вспомнят, что Локи предупреждал. А этот Чамраджнагар заставил Питера молчать от имени Локи, и никто не узнал, кроме Чамраджнагара и Граффа, что Питер это предвидел. Такая возможность упущена.

Но Питер не собирается сдаваться. Должен существовать способ снова встать на рельсы, и сейчас, сидя в библиотеке филиала университета Северной Каролины в Гринсборо, закрыв глаза, подобно любому усталому студенту, Питер будет обдумывать этот способ.

Джиш Эндера вытащили из кроватей в четыре ноль-ноль и собрали в столовой. Никто ничего не объяснил, разговаривать им запретили. Петра знала, что остальные думают то же, что и она: русские нашли саботаж в составляемых боевых планах. Или кто-то заметил кодовое сообщение в картинке с драконом. В общем, ничего хорошего ждать не приходилось.

Через тридцать минут после подъема дверь открылась. Вошли два солдата и вытянулись по стойке "смирно". А потом, к неописуемому удивлению Петры, вошел… пацан. Не старше их. Двенадцать лет? Тринадцать? Но солдаты относились к нему с почтением. Сам же этот мальчишка двигался с властной уверенностью. Здесь командовал он, и ему это нравилось.

Видела его Петра раньше? Кажется, нет. Но он на них смотрел так, будто знал. Ну, конечно, знал - у него здесь была власть, и он за ними наблюдал все это время.

Ребенок в роли командира. Значит, из Боевой школы - почему еще может правительство поручить командование такому мальчишке? Судя по возрасту, он должен был учиться вместе с Петрой. Но она не узнавала его - а память у нее была отличной.

- Не волнуйтесь, - сказал мальчик. - Вы меня не узнаете, потому что я поздно пришел в Боевую школу и был там очень недолго до того, как вы все ушли в Тактическую. Зато я знаю вас. - Он усмехнулся. - А может, здесь есть кто-то, кто меня узнал, когда я вошел? Не беспокойтесь, я потом посмотрю запись, поищу этот легкий шок узнавания. Потому что если тут меня кто - то знает, то я знаю о нем еще кое-что. Я знаю, что видел его раньше, силуэтом в темноте, когда он уходил прочь, бросив меня подыхать.

Теперь Петра знала, кто это. Знала, потому что Бешеный Том им рассказывал, как Боб поставил западню на этого мальчишку, которого помнил по Роттердаму, с помощью четверых других ребят подвесил его в вентиляционной шахте и заставил сознаться примерно в дюжине убийств. Там его и оставили, отдав преподавателям запись разговора, и сообщили, где его найти. Ахилл.

Единственный член джиша Эндера, который тогда был с Бобом, - Бешеный Том. Боб сам об этом не рассказывал, и никто его не спрашивал. От этого Боб стал фигурой несколько загадочной - он пришел из жизни такой темной и страшной, что там обитали монстры вроде Ахилла. А вот чего никто не ждал - увидеть Ахилла не в тюрьме и не в сумасшедшем доме, а в России, где ему подчиняются солдаты, а их самих держат пленниками.

Когда Ахилл посмотрит записи, может быть, обнаружит, что Бешеный Том его узнал. А когда он рассказал свою историю, то наверняка заметил узнавание на всех лицах. Петра не знала, что это значит, но понимала, что ничего хорошего. Одно было ясно - она не оставит Бешеного Тома одного расхлебывать эту кашу.

- Мы знаем, кто ты, - сказала она. - Ты Ахилл. И никто тебя не оставлял подыхать, тебя оставили, чтобы преподаватели тебя нашли. Чтобы арестовали и выслали на Землю - в сумасшедший дом. Боб нам даже фотографию твою показывал. Если тебя кто-то узнал, то по ней.

Ахилл повернулся к ней с улыбкой:

- Боб никогда бы не рассказал и никогда не показал бы мою фотографию.

- Значит, ты Боба не знаешь. - Петра надеялась, что товарищи уже сообразили: признать, что слышали от Бешеного Тома, - значит его подставить, Может быть, подставить смертельно, раз этот псих здесь командует стволами. Боба здесь не было, так что вполне можно было валить на него.

- Да, вы отличная команда, - сказал Ахилл. - Сигналами обмениваетесь, закладываете саботаж в представленные планы и думаете, будто я такой дурак, что прохлопаю. Вы что, думали, будто вас поставят на реальное планирование, сначала не перевербовав?

Петра, как обычно, не могла промолчать, но на самом деде и не хотела.

- Пытаешься высмотреть среди нас аутсайдера, с которого начать перевербовку? Это шутка такая - в джише Эндера аутсайдеров не было. Здесь аутсайдер - только ты.

На самом деле Петра отлично знала, что Карн Карнби, Шен, Влад и Муха Моло чувствовали себя аутсайдерами - по разным причинам. И она сама тоже. Слова ее были предназначены лишь для ребят, чтобы поддерживали солидарность.

- Значит, теперь ты нас разделишь по одному и начнешь обрабатывать. Ахилл, мы все твои ходы наперед просчитываем.

- Мою гордость тебе не задеть, - ответил Ахилл, - потому что у меня ее нет. Меня интересует одно: объединение человечества под властью одного правительства. Россия - единственная страна, единственный народ, у которого есть воля к величию и сила, чтобы эту волю подтвердить. Вас сюда привезли, потому что некоторые из вас могут оказаться для этого полезны. У кого мы увидим то, что нам нужно, мы пригласим к себе. Остальных подержим на льду до конца войны. А тех, кто никуда не годится, - что ж, тех мы отправим домой и будем надеяться, что их правительства выставят их против нас. - Ахилл ухмыльнулся. - И не будьте вы такими мрачными! Вы бы там, дома, с ума посходили. Вы же даже никого там толком не знаете. Вас увезли, когда вы еще даже задницу вытирать толком не умели. Что они знают о вас? Что вы знаете о них? Что они вас отдали. Для меня, у которого никогда семьи не было, Боевая школа значила кормежку три раза в день. А вот вы - у вас отобрали все. И вы ничего им не должны. У вас есть только ум. Талант.