Медаль за город Вашингтон - Александр Михайловский Страница 15

С другой стороны, затягивать с началом процесса тоже не следовало – помимо чисто юридической целесообразности существует еще и политическая. Железо следует ковать, пока оно горячо. Ведь многие обвиняемые, которые должны были усесться на скамью подсудимых в Дублинском замке, воспользовались царившей в стране неразберихой и успели дать стрекача. По нашим данным, некоторые из них сейчас находятся в Индии, другие – в Канаде, а отдельные особо шустрые особи оказались аж в Австралии. Их преступные деяния рассмотрят заочно, а потом, после вынесения приговора, беглецов отловят и экстрадируют в Дублин для исполнения наказания. В общем, примерно все то же самое, что было в нашей истории после 1945-го…

Еще до начала работы Чрезвычайного международного трибунала пришлось заняться решением некоторых чисто правовых вопросов. А именно: по каким законам их судить, какие предусмотреть наказания, кто именно будет судьями и где будут отбывать наказание осужденные.

Отдельно обсуждались и организационные вопросы: кто обеспечит охрану подсудимых, как и за чей счет их содержать, где именно и какие у них будут права.

Можно было бы проделать все быстро и жестко – в стиле ежовских «троек». Только зачем тогда было весь этот огород городить? Не проще ли организовать в тюрьме, где содержались арестанты, небольшую локальную эпидемию холеры или тифа? Все подсудимые естественным путем отправились бы в ад, после чего мы наложили бы взыскание на начальника тюрьмы, которое сняли через год по королевской амнистии – скажем, по случаю рождения наследника престола. Ведь, как я понял, Виктор и Александра в своих королевских покоях не только друг другу стихи читают и песни поют, но и занимаются тем, чем положено заниматься молодоженам.

Все эти вопросы приходилось решать совместно с ирландскими и британскими юристами. Понятно, что интересы и их были кардинально противоположными, и каждый вопрос обсуждался подолгу и со всем тщанием. Мы прекрасно понимали, что готовим некий одноразовый документ, который, скорее всего, больше никогда и нигде не понадобится. Но процесс надо провести так, чтобы все поняли – безнаказанно зверствовать и издеваться над целым народом небезопасно. А те, кого осудит Чрезвычайный трибунал, станут своего рода наглядной агитацией, своим примером показывающими, что никто и ничто не будет забыто.

С составом судей мы разобрались быстро. Единогласно было принято решение: все они будут из тех стран, которые напрямую не участвовали в ирландских событиях. Но в то же время они не должны были принадлежать к числу англофилов. Остановились на приглашении судей из Дании, Швейцарии и Люксембурга. В конце концов, пусть кто-нибудь из них и будет сочувствовать британцам, но очевидные факты убийств и насилия над мирным населением они вряд ли станут отрицать.

К тому же я, как представитель Югороссии, сразу же заявил – все, чья вина не будет доказана, освобождаются от ответственности. И наоборот – виновных накажут, и ни титул, ни положение, ни высокопоставленные покровители не спасут их от заслуженной кары.

Содержать арестантов решили в Дублинском замке – помещений там для этого вполне достаточно. К тому же в нашей истории этот замок какое-то время использовался в качестве тюрьмы. Охранять же тех, кому предстояло стать обвиняемыми, станут караульные из числа военнослужащих Югороссии, в основном греков и болгар. Ирландцев к этому делу подпускать нельзя – смертность среди арестантов резко возрастет, и многие из них не доживут до приговора.

Подсудимых обеспечили адвокатами. Но тем пришлось несладко – Чрезвычайный трибунал не был похож на обычный королевский суд, и им очень быстро стало ясно, что наработанные уже приемы волокиты и затягивания процесса не сработают – правила игры устанавливают не они, и работать придется по тем правилам, которые им абсолютно непривычны.

Как и было изначально задумано, всех подсудимых, как имевшихся в наличии, так и находившихся в бегах, рассортировали по категориям. Низшей была категория обычных преступников – солдат и сержантов, которые непосредственно убивали и насиловали мирных жителей. Вообще-то ради них и не стоило собирать Чрезвычайный трибунал – достаточно было обычных народных судов, где гласно и открыто обвиняемых приговорили либо к каторге, либо к виселице. Но в данном случае и их надо судить на процессе в рамках трибунала, так как они должны были наглядно показать, к чему приводит слепое исполнение приказов политиков.

Во вторую категорию попало начальство среднего ранга. Ведь указания и директивы, спущенные из Лондона, можно было выполнять по-разному. Можно послушно кивнуть и спустить все на тормозах, сославшись потом на какую-нибудь объективную причину. А можно было проявить рвение, надеясь выслужиться, и наворотить такого, что потом то самое начальство, которое отдало ему приказ, за голову схватится. Вот здесь следует хорошенько разобраться, насколько виноват подсудимый и не потребуется ли проявить к нему снисхождение.

А в третью, скажем так, VIP-категорию попали высокопоставленные политики и чиновники, которые превратили несчастную Ирландию в территорию, где не действуют законы, а местные жители стали полностью беззащитными перед произволом томми, которому понравился кошелек ирландца или приглянулась его жена.

Вот этих-то британские адвокаты будут защищать наиболее активно. На первую и вторую категорию обвиняемых им, честно говоря, наплевать. «Мало ли в Англии Томми Аткинсонов?» С ними все ясно. Британский бомонд согласен пожертвовать дюжиной-другой солдат, унтеров и офицеров.

А вот своих сэров и пэров они так просто не сдадут. Надо сделать все, чтобы дожать и усадить виновников резни и погромов в Ирландии на скамью подсудимых в Дублинском замке. Это вопрос принципа. Пусть их даже не приговорят к виселице или каторге, а отмерят им лет по десять тюрьмы. Это будет пример для других их «братьев по классу». Те, кто не сподобился получить реальный срок, задумаются и сделают соответствующие выводы. Собственно говоря, в этом и заключается главная цель, которой мы добивались, настояв на необходимости Чрезвычайного международного трибунала по Ирландии.

К началу процесса в Дублин приехало немало корреспондентов из европейских стран. И не только европейских. Были представители СМИ из Южной и Северной Америки, Персии и Китая. Даже мой старый знакомый, эмир Ангоры Абдул-Гамид, прислал журналиста, который передал мне привет от бывшего султана и попросил помочь ему с аккредитацией и обустройством. Фуад – так звали турка – оказался парнем смышленым, и я постарался сделать все, чтобы он как можно подробней ознакомился с Дублином, а также с обвиняемыми, свидетелями и потерпевшими. Я даже организовал ему встречу с королевской четой, что вызвало у Фуада неподдельный восторг.

И вот сегодня он сидит в ложе для прессы и что-то строчит в свой рабочий блокнот. Вот-вот должно начаться первое заседание. Посмотрим, сохранится ли Дублинский процесс в памяти народов и станет ли он таким же знаковым, как Нюрнбергский процесс в нашей истории.

18 (6) июля 1878 года. Борт парохода «Southern Belle», Мобил, Алабама

Лорета Ханета Веласкес, а ныне Мария Пилар де Куэльяр и Сото