Шанс милосердия - Сергей Станиславович Юрьев Страница 15

– Интересно, интересно… – Капитан Касыгбай нажал на невидимую кнопку в подлокотнике своего кресла, и над столом появилось голографическое изображение Аппры. – Но это всё трансляции со стороны Федерации. А что имперские радиостанции говорят?

– Радиостанции? – Господин Соуч откинулся на спинку кресла. – У Империи всего один государственный радиоцентр, если, конечно, не считать узлов армейской связи, которые передают лишь шифрованные послания.

– Трудно расшифровать?

– О нет! Легко. Раз плюнуть. Но зачем? Приказы, распоряжения, кодовые сигналы. Это неинтересно. Вот если будет поставлена задача составить прогноз хода военных действий года на три вперёд, то эта информация пригодится. Но такой задачи передо мной никто не ставил.

– И всё-таки, что там вещает имперское радио? – настоял капитан.

– «Слесарь-инструментальщик оборонного завода № 887/16 Зайя Яльда выполнил месячную ному по расточке цилиндров новейшего двигателя для тяжёлой самоходной артиллерийской системы „Ундана дыжмино“ (для непонятливых перевожу – „Смерть врагу“) на триста сорок шесть процентов, за что был награждён медалью „За ударный труд“ и получил премию в размере полутора тысяч чиклей. Зайя за последние пять лет написал пять дюжин заявлений с просьбой отправить его на фронт, однако руководство предприятия совместно с окружной военной комендатурой пришли к единодушному выводу, что такие великолепные специалисты способны принести Империи куда больше пользы на своём рабочем месте, чем на полях сражений. Сейчас на фронте воюют шестеро сыновей Зайи, и старший из них, самаль Ишо Яльда, недавно был награждён орденом „Священная ярость“ и двухнедельным отпуском (Для непонятливых поясняю: самаль – сержант) за то, что ручными бомбами уничтожил три бронемашины противника. Слава об этой замечательной семье дошла до слуха Его Величества, и величайший из властителей мира император Одишо-Ашшура XII посетил скромное жилище труженика и воина на окраине Ниневии. Дияла, жена труженика и мать героя испекла ячменные лепёшки…»

– Хватит, хватит! – запросил пощады капитан. – А есть какие-нибудь политические заявления высших сановников или самого императора?

– Конечно, конечно! – Робот воспроизвёл голос Егора так, что все вздрогнули от неожиданности, а Наики едва сдержала смешок. – Одишо-Ашшур XII выступает с обращениями к народу и армии примерно трижды в месяц. Точнее – один раз в двенадцать дней. Вот последнее из них: «Живи, радуйся и процветай, мой народ, да озарят боги светом разума, веры и благополучия твоё славное грядущее! Немало страданий ты принял, немало лишений пережил, и поверь, каждая слеза каждого ребёнка, оставшегося без отца, каждой жены, потерявшей мужа, каждой матери, лишившейся сына, вытекает и из моих глаз, течёт и по моим щекам. Не мы затеяли эту войну, но именно мы положим ей конец! И произойдёт это значительно раньше, чем кажется нашим врагам. Они полагают, что начавшееся на всех фронтах наступление наших войск скоро будет остановлено, что „маятник войны“ снова качнётся, и они вернут утраченные территории, как не раз случалось за последние несколько лет. Нет! На этот раз всё будет иначе. Мы долго готовили это наступление. Мы оснастили наши штурмовые кисиры (полки) новейшей техникой, рождённой передовой мыслью наших прекрасных махарров (инженеров) и трудом рабочих высочайшей квалификации. Новые тьялы (самолёты) сделаны уже не из дерева и фанеры, а из лёгких сплавов различных металлов, наши пулада-маркяфты (танки) приводят в движение уже не паровые двигатели, а мощные и надёжные моторы, работающие на лёгкой нефти. Наши орудия стреляют уже не чугунными шарами с пороховой начинкой, а стальными снарядами, ввинчивающимися в воздух. А новейшие ракеты, выдыхающие смертоносные облака, способны доставить свой груз на расстояние в сто фарсахов (примерно шестьсот пятьдесят километров). На воду спущено несколько стальных кораблей с орудиями огромной мощи, способными посылать снаряды весом двести мин на три фарсаха! Всё это мы бросим в бой именно сейчас. И этот грандиозный шаг вперёд мы с вами сделали всего за полторы дюжины лет! Разве это не говорит о величии нашей нации? Разве это не свидетельствует о том, что боги благоволят нам?! Разве это не является неоспоримым доказательством того, что наш миропорядок безупречен, что в нём заключена высшая справедливость? Да! Именно высшая справедливость – та самая, что мы несём в дар остальным народам благословенной Аппры! Внимательно слушайте сводки с фронтов, а вы первыми узнаете о наших великих победах!»

– Жуть какая… – выдавила из себя Вьорика после долгой и тяжёлой паузы. – За каких-то двадцать с небольшим лет они прошли путь от пищали до баллистической ракеты. И Федерация, похоже, от Империи не отстаёт.

– Война. – Капитана тоже одолевали невесёлые мысли. – Война подстёгивает технический прогресс. Этак они лет через десять и до атомной бомбы додумаются.

– Маловероятно. Мой прогноз – через двадцать пять или даже тридцать лет, – высказал своё мнение господин Соуч. – Если, конечно, война не закончится раньше. Но это очень маловероятно.

– Ты серьёзно? – воскликнул Клим. – А когда они, по-твоему, в космос выйдут со всем своим запасом нерастраченной агрессивности?

– Информации пока недостаточно, но можно предположить, что лет через сто – сто пятьдесят, – вполне серьёзно ответил робот, и вновь повисло напряжённое молчание.

– А может, врезать по ним с орбиты? – неожиданно предложил штурман. – Разнести вдребезги одну из армий плазменной пушкой, и пусть себе думают, что такова воля богов. И никаких войн до особого распоряжения…

– Клим, перестань нести чушь! – попыталась отрезвить его Наики. – Вы представляете, сколько народу придётся перебить? Я бы, наверное, не смогла убить человека. Даже одного. Даже самого мерзкого! Слушать тебя противно…

– А мне что – весело и приятно? – Штурман ударил ладонью по столу. – Не мне, конечно, решать, но, если всё пустить на самотёк, то людей погибнет больше. А о том, что может произойти лет через пятьсот, мне и подумать жутко.

– Послушай, Клим… – Наики постаралась говорить как можно мягче. – Ты же прекрасно знаешь, что наш капитан, фанатично преданный инструкциям, ни за что такого не одобрит. И я не понимаю, зачем сотрясать воздух бесперспективными предложениями. Хотя нет… Понимаю. Не желаешь об этом поговорить отдельно?

– Нет, доктор, не хочу, – резко ответил штурман. – Я знаю, о чем ты собираешься со мной говорить. Нет. Не хочу…

– Тогда сам подумай. Хорошо?

– Да. Ладно…

Несколько лет назад мичман Багров был уволен из военного Звёздного флота за невыполнение прямого приказа непосредственного начальника – отказался стрелять в грузовой корабль, который захватили террористы-манихеи и направили на город Ранчо, столицу колонии Прерия. На борту могли остаться живые члены экипажа. К счастью, у религиозных фанатиков не хватило навыков, чтобы точно рассчитать траекторию падения, и гигантский снаряд упал в трёхстах километрах от цели. Потом Клим признался себе, что в его поступке не было ни грамма здравого смысла, что экипаж в любом случае был обречён, что он подверг риску жизнь без малого миллиона людей. И то, что он предложил сейчас, было так же нелепо, но являлось слабой попыткой убедить самого себя в том, что сейчас он поступил бы иначе, что сейчас бы он выполнил приказ… Наики читала дело. Ей положено. Наики знает. И спасибо ей, что не стала при всех устраивать сеанс психоанализа…