Цвет тишины - Ри Гува Страница 15

Док положил рацию на место, и через пять секунд дверной сенсор пикнул, и она открылась.

На пороге стоял Пирс. Серьезный, надменный. В брюках и белой рубашке с закатанными рукавами, поверх которой висела кобура с оружием. Пиджака не было.

－ Привет, Пирс! － сказала я, не опуская руки. － Там уже настолько тепло? － спросила я, кивнув на его закатанные рукава.

－ Почти лето. － ответил Пирс и спросил. － Ты как?

－ Нормально.

－ Рад слышать. － спокойно отреагировал он и пригласил доктора на выход.

－ Как мои родные? － спросила я, когда дверь уже закрывалась.

－ С ними все хорошо. － услышала я в ответ, и дверь захлопнулась, снова пикнув затвором.

Вернувшись на кухню, я помогла Мелиссе убрать грязную посуду, хоть она и возмущалась по поводу моего труда. После этого, тетушка отправилась «вычищать ужасно грязную душевую после этой несносной девчонки», а я пошла в гостиную и с нытьем улеглась на диван. Выдохлась. А еще даже не полдень.

Сейчас немного полежу и совершу свой следующий ежедневный ритуал － отправлюсь повторно исследовать дом. Я уже излазила его вдоль и поперек, но не прекращала попыток найти что-то важное или полезное.

Когда я впервые очнулась месяц назад, то сразу потеряла сознание от новости дока. Он сообщил, что я － в доме Блэка. И более того, что я лежала в его личной спальне на его личной постели. Организм не справился с нагрузкой, и в следующий раз я очухалась спустя полдня.

Пока лежала там и кряхтела от постоянной боли, то выучила всю комнату наизусть: гигантская кровать － мягкая и нежная до неприличия －, большой шкаф с одеждой Блэка… которую в последствии я изрезала на лоскутки… красивое жемчужное кресло и высокое окно от пола до потолка, которое оказалось пуленепробиваемым － это я уже потом узнала, после того, как пыталась разбить его прикроватной лампой. Все окна в доме Блэка были пуленепробиваемыми. Рассчетливый ублюдок!

Через пять дней я вышла из спальни на своих двоих… точнее, на троих － док предоставил мне один костыль для опоры － и я сразу отправилась на поиски выхода.

Тогда еще мне показалось очень странным то, что в доме не было ни единого человека, кроме меня, доктора и его жены. Никакой охраны! Но уже в конце того дня я поняла, что из дома не выбраться: окна не разбить; двери (тоже бронированные) не открыть; стены, само собой, не проломить.

Доступ к сенсорным дверям был только у четырех человек: Блэк, Пирс, Трой и уборщица Блэка. Правда, последнюю я видела только раз. Именно после того случая и были придуманы правила, по которым, каждый раз при открытии двери, я должна была стоять у подножья лестницы с поднятыми пустыми руками. А все потому, что когда, на восьмой день моего более-менее сносного состояния, уборщица вошла в дом с охраной, то я попыталась взять ее в заложницы. Меня отодрали от бедной женщины и уложили на пол. Швы на моей груди открылись, и кровь залила треть ковра. Мелисса была в таком ужасе, что запретила уборщице приходить и сказала, что сама будет прибираться здесь, стирать, мыть и готовить. Лишь бы никто не провоцировал ее сладкую девочку! То есть меня. Интересно, как бы она отреагировала, увидев меня на арене в качестве гладиатора?!

Папа и Джек были в изоляторах. Это Лорас рассказал и сразу убедил, что с ними очень хорошо обращаются. Он знал это не понаслышке, так как каждый день навещал их обоих.

А еще он узнал от Блэка, почему они там находились. во-первых, никто не должен был даже заподозрить, что я нахожусь в Гроджтауне. А, во-вторых, пока было непонятно, что папа и Джек из себя представляют: Блэк понимал, что один из них очень опасен, так как лично видел способности Цербера на арене; а второй провел в Глондаре больше трех лет и находился в личной охране короля, поэтому также не вызывал никакого доверия.

Оба сидели в заточении два месяца: пока я была в какой-то там больнице и когда уже очухалась здесь. Доктор Лорас сказал, что у них есть все, что нужно: нормальная кровать, отдельная ванная, телевизор с кучей фильмов, книги и постоянное питание.

Док также сказал, что, к всеобщему удивлению, и Цербер и Майкл вели себя очень тихо и спокойно… хотя охранники все равно боялись заходить к Джеку в изолятор. К нему пускали только одну девушку － она приносила ему еду, забирала грязные вещи и меняла книги с фильмами на новые. Джек не обижал девушку － охранники это предугадали, и именно поэтому лишь она единственная была его постоянным гостем… Еще доктор, но это не считалось, потому что виделись они только через тройные решетки, и док не понимал языка жестов. Он лишь уточнял, все ли у Джека в порядке, и тот просто кивал.

Док как-то сказал, что беспокоится за его психическое здоровье… мол, совсем один в закрытом помещении… но я успокоила его. Джеку было не впервой. Более того, я была уверена, что в одиночестве ему, в принципе, было намного комфортнее, чем среди людей и городов. Вроде, не ошиблась. По крайней мере, он ни разу не совершил глупости: не пытался сбежать или навредить кому-то… в отличие, от меня. Цербер был умнее и хитрее. Либо его оттуда выпустят, либо он сам найдет выход тогда, когда никто не будет этого ожидать.

К папе же пускали и доктора, и уборщицу и… маму. Ей сообщили, что ее погибший муж жив, и уже на следующий день пустили к нему, чтобы поговорить.

Мне разрешили общаться с ними. Только письмами. Никаких раций. И я не могла сообщить им, где я. В первом же письме я выложила все подробности своего пребывания в доме Блэка и даже зарисовала схематичную карту дома, но Пирс вернул мне их вечером, сказав, что такие записки не уйдут дальше его рук － он читал каждое письмо, проверяя на конфиденциальность. Поэтому никто не догадывался, что я в доме Блэка. Папа с Джеком лишь знали, что я находилась где-то в Гроджтауне, в хороших условиях, за мной присматривал доктор, и я быстро шла на поправку.

Я ненавидела Блэка.

Еще больше, чем раньше, ненавидела. Убил моего брата. Устроил охоту. Сообщил Президенту, кто я такая. Закрыл моих родных в тюрьме, пусть даже и довольно уютной. Потом запер меня в доме и не разрешал видеться с друзьями и близкими. Да, и вообще, все смертные грехи я вешала на этого ублюдка! Почти во всем, что со мной произошло, я обвиняла ЕГО.

Именно поэтому первые две недели, я нет-нет, да и устраивала бардак. Первым делом, порезала ЕГО дорогие шмотки на куски (тупой нож не подвел), потом разбивала тарелки об двери, стаскивала шторы с окон, кидалась книгами и, напоследок, грохнула его огромный телевизор в гостиной － правда, это вышло случайно, но все же… С каждым припадком док сразу вкалывал мне успокоительного, а когда я просыпалась, то все уже было прибрано, вымыто и повешено обратно. Старый телек заменили на гигантский кинотеатр. Хм. Он был такой крутой, что я решила не разбивать его.

Еще до моего приезда, из дома Блэка убрали все ножи и вилки. А также все, что могло их заменить: канцелярские ножики, кочергу от камина, острые предметы декора и тяжелые скульптуры. На их месте лишь красовались затемненные следы. Мелисса каждый раз ругалась, когда пыталась разрезать мясо тупым ножом. Он отлично резал фрукты и овощи, а вот жилистое мясо и рыбу － с горем пополам.