По дорогам Империи - Катэр Вэй Страница 15

Калин спросил, можно ли есть их и, получив ответ – «Да», твердо решил забрать убитого зверя.

– Нечего мясом раскидываться, – заявил он на то, что зверь тяжел, и тащить его неудобно.

Брат и сестра шли уставшие. У Аняты израненные ноги, руки и особенно спина, жутко болели, на брате же не было и царапины. Как он так умудряется, для нее оставалось загадкой. Неужели отец обучил за столь короткое время?

Неожиданно Калин прервал ее размышления.

– О! Гляди, вон там, кажется, спуск. Пойдем, посмотрим.

– Можно, я тут посижу? – глаза Аняты были очень жалобны, а вид жутко уставший.

– Нет, – твердо заявил Калин, – насиделась уже сама, достаточно.

Девочка обреченно вздохнула в голос и, вновь подхватив мягколапа за задние конечности, поплелась вслед за братом.

С трудом перебравшись через очередную валежину с корявыми, царапучими ветками, дети оказались на довольно свободном, пологом пятаке.

– Посиди-ка тут, пока я осмотрюсь, – раскомандовался младший, – и по сторонам гляди внимательно, если что – ори.

Анята недовольно сощурила глаза, но Калин не обратил на этот, обычно срабатывающий, взгляд ни малейшего внимания, просто ушел быстро вниз, к спуску.

«И походка у него стала странной, мягкой, плавной, как у зверя, – вновь принялась она за размышления, – раньше такой не замечала. А как глядит-то по сторонам… Во, присел, разглядывает чего-то в траве. Нюхает пальцы. Зачем? Вот, дурень, еще бы лизнул. Снова головой вертит, зыркает по сторонам… точно, прям, что тот хокби. Еще и кулак мне показал. А че это он? В кусты зачем-то полез, приспичило, видать», – тут Анюта тихонько хихикнула.

– Бу! – неожиданно раздалось по правую руку от девочки.

Анята взвизгнула, подпрыгнув на месте, и шарахнулась в сторону, вновь оцарапав теперь уже руку.

– Калин! Вылупень ты бесовский! Ах, я тебе, – и подобрав обломок ветки, со злостью кинула его в брата.

Но мальчишка не хохотал от того, что удалось так удачно напугать сестрицу. Напротив, был очень серьезен и, ловко увернувшись от летящей деревяшки, приближался быстрым шагом.

– Я тебе чего сказал, когда уходил?! Ты почему по сторонам не глядела? А если обратно зверь какой или человек плохой, чего тогда?

Весь Анятин запал поквитаться с обидчиком тут же опал, так и не обрушившись на шутника. До нее дошло, что Калин прав, и она действительно крупно опростоволосилась. Девочке стало стыдно.

– Идем, не дуйся. Просто нельзя быть такой беспечной. Тут же опасно, – он примирительно кивнул, слегка наметив улыбку, подхватил хокби под лапы и ожидающе глянул на сестру.

Девочка нехотя сползла с насиженного места и, прихрамывая, последовала за командиром похода, подняв свою часть ноши. Теперь она больше не хотела командовать, а почему – и сама понять не могла.

– Темнеет уже, – пролепетала она в спину Калину.

– Не сцы, лягуха, болото рядом.

– Чего?

– Следы, говорю, нашел. Был он тут, правильно мы пришли. Ща спустимся, и я внизу погляжу, в какую сторону нам идти. Так, давай эту тушу скинем, а сами аккуратно по насыпи сползем. – Калин уже примеривался, как удобнее сбросить зверюгу, а девочка хлопала ресницами, пытаясь увязать только что услышанное со своим загадочным братцем.

Тушка саблезубого кота глухо шлепнулась на камни, а мальчик уселся на попу и съехал по осыпающемуся спуску, как с горки, притормаживая пятками сапог.

– Ну, чего ты, не бойся, тут не сильно высоко.

Но сестра топталась на месте, не решаясь съехать вниз.

– Ну, долго тебя еще ждать или ты хочешь стать чьим-нибудь ужином?

– Обувку жалко, – пискнула она сверху.

– Да чтоб тебя… – буркнул мальчишка и уселся стягивать с себя сапоги. – На, надень, – кинул он ей один, а следом и второй, – а свои сюда бросай. И быстрее давай, я не сова, в темноте не вижу.

Девочка торопливо сменила обувь и почти так же скатилась на дно оврага. Уселась снова переобуваться. Взяв свою туфлю, она чуть не заплакала, но закусив нижнюю губу, все же, надела.

– Че, туфли так жалко?

– Обувку, что ли? Да, жалко, конечно, красивые были, и мамка ругать будет, но я не из-за того, просто ноги растерла, болят сильно. Может, я лучше босиком пойду? – но поглядев на острые камешки, молча скривившись, обула и вторую.

– Я тоже растер, в кровь. Потерпи, думаю, тут рядом уже.

– С чего ты так решил?

– А вон, гляди, пятна бурые видишь? Это кровь… Митек-то босый, вот и побился, а тут еще добавил.

– Ну, он как бы привычный, у него обувки никогда не было. Даже зимой.

– Как же зимой босиком?

– В обмотках.

– Че это такое?

– Забыл? Тряпье на ноги наматываешь и дощечку или коры кусок, да веревочкой привязываешь, это и будут тебе обмотки.

Калин крепко выругался.

– Не сквернословь, Боги того не любят.

– Ладно, пошли, а то я и есть уже хочу.

– Я тоже. А тут холоднее, чем наверху, – зябко поежилась сестра, передернув плечами. – Вон, гляди, еще пятно.

– Угу, вижу…

Подобрали зверя и гуськом двинулись по следам Митька. То, что это точно Митек, ребята убедились, найдя полный отпечаток маленькой ноги.

Темнело стремительно, а дети все шли. На сколько километров тянулся их путь, неизвестно, никто его не измерял.

– Гранд-каньон какой-то, а не овраг, – бурчал раздосадованный мальчишка себе под нос.

– Калин, я устала, не могу больше, и мне холодно очень. Давай хоть гада этого бросим, а? Нет больше сил моих его тянуть.

– Смотри! – Калин указал на мерцающий слабый огонек, отблески которого метрах в пяти над головой метались по камням.

– Ой! Что это?

– Надеюсь, что отблеск от костра в пещере.

Калин свистнул в два пальца. Тишина. Он повторил еще дважды и только примерился для четвертой попытки, как слабый свист в ответ раздался сверху.

– Точно он! – радостно воскликнула Анята. – Митек! Мить, это мы!

– Тщ-щ! – зашипел на нее брат. – Не ори ты так громко, звери услышать могут.

– Ой! – с опаской девочка осмотрелась, вглядываясь в кромешную темноту. – Но как нам взобраться туда? – спросила она уже шепотом. – Высоко же.

Наверху зашебуршало, и нечто гибкое полетело вниз. Негромко шлепнулось о стену.

– О, веревка. Отлично. Вот по ней и залезем, – подергал командир висящий конец, проверяя на прочность. Перевел взгляд на неуверенно мнущуюся девочку.

– Не залезешь? – правильно понял он ее замешательство.