Дракон Нерождённый - Илья Крымов Страница 142

– Повелитель. – князь Пекла поклонился.

– Расскажи мне что-нибудь хорошее, Агларемнон. Тоска одолевает нещадно.

– Ваша воля исполнена, повелитель, – сообщил Агларемнон.

– Это хорошо. А какая моя воля исполнена?

Падший ангел облизнул губы.

– Недавно мы узнали, что твари, зовущие себя Господами, вознамерились вернуться в Валемар, повелитель. Разумеется, Небеса тоже узнали об этом, и…

– Вспомнил, – прервал его повелитель, – вспомнил. Новый мессия.

Да, именно так, новый мессия. Небеса повели себя предсказуемо, – поддались страху. Ангелы из числа Олицетворений и Благодатей спустились в Валемар, чтобы найти подходящий момент, подходящее место и подходящую деву, которая понесёт нового избранника. Они преуспели. Тогда повелитель приказал своему самому проницательному слуге и младшему брату найти ребёнка, помешать планам Небес. Не только оттого, что, заточённый во льдах, он находил искреннюю радость лишь в противоборстве с Отцом. Повелителю претил замысел Небес, который был прост и мерзок.

– Малодушные трусы, – говорил он, – решили создать послушную куклу!

Повелитель был прав, – послушную куклу. После сожжения и восстания из пепла, человек по имени Обадайя должен был возглавить Церковь и начать Великое Побоище в Валемаре, – последнюю войну Небес и Пекла, которая разрушит все амлотианские земли. По итогу каждая сторона получит причитающиеся ей души, Чертогам Небесного Горна отойдут праведники, Пеклу, – грешники. Этого запаса энергии хватит, чтобы навсегда покинуть Валемар и перейти в какой-нибудь новый мир, всё начать сначала. Ангелам не хотелось сталкиваться с Господами, они боялись. А повелитель не боялся ничего.

– Малодушные трусы, – повторил он презрительно, – всегда ими были, всегда ими будут. – Голос стал мягче. – Ты помешал им, младший братец? Расскажи, как тебе это удалось?

Агларемнон помедлил немного, но решил ничего не скрывать, это было слишком опасно.

– Поначалу я терпел неудачи, повелитель. Ангелы спрятали дитя очень хорошо, ни мои последователи, ни мои тени не могли найти его. Тогда я рискнул и прикоснулся к тому, к чему прикасаться опасно, я встретился с человеком, помеченным клеймом Хаоса.

– Хаос действительно опасен, – тихо проговорил повелитель, – даже для нас.

– У меня не осталось других ходов.

– Но тебе повезло, не так ли?

– Да, повелитель. Я пометил того человека даром и смог следить за ним. Надежды были призрачны, однако, Хаос непредсказуем, и вскоре, этот человек столкнулся с мессией. Настоящим.

– Он тоже был кузнецом, этот новый Молотодержец?

– Нет, повелитель, он был сиротой, ребёнком-солдатом, а заодно и магом Света.

– Магом? Какое странное сочетание. Небеса с самого начала стали растить мессию-солдата для грядущей войны, а заодно и того, кто приведёт Церковь и волшебников к согласию. Они смогли меня удивить. Продолжай.

– За мессией постоянно наблюдали Силы, – один или несколько архангелов, – дабы он не погиб до срока, я не мог показаться даже рядом. Лишь мои тени безмолвно следили издалека, покуда Небеса не сообщили ему о предназначении. Тогда я получил право…

– Искушать и сбивать с пути, – довольно проговорил хозяин Пекла.

– Именно, повелитель. Только истина заключалась в том, что я не желал сбивать его с пути, наоборот, я хотел, чтобы он слушался Небес неукоснительно, чтобы день и час его гибели был предрешён. Это было нужно, чтобы в тот день и час в том же месте появился и другой человек, – тот самый, помеченный Хаосом. По стечению обстоятельств он являлся также избранником другого бога, изгнанного, бога-дракона.

– Помню его.

– Несомненно. Это было сложно, однако, я смог разыграть партию безупречно, повелитель. Астергаце – святой город для двух ненавидящих друг друга религий, город двух богов. В одно и то же время в одном и том же месте два избранных этими богами человека должны были достичь апофеоза, каждый по-своему, один – через полное самоотречение, другой – через абсолютное посвящение себя гневу. По моей воле и благодаря удаче эти два человека были связаны крепкими узами, притянувшими их друг к другу. Оба они в тот момент являлись средоточием огромной божественной силы, а их боги жаждали получить для себя полноценные аватары. Отец хотел покинуть Валемар, Элрог – собрался победить Господ и вернуть мир себе.

– И, будучи рядом, эти двое застряли, словно пытаясь одновременно пройти в слишком узкую дверь.

– Вы правы, повелитель, – поклонился Агларемнон, – их боги ненавидят друг друга, их энергии мешают одна другой, ни один из избранных не преуспел. Прах Обадайи осквернён эманациями Элрога, а избранный Элрога, хоть и выжил… он ещё не осознал, как сильно повреждён. Вместо бессмертной оболочки он получил тело, которое погибнет через несколько месяцев с полным распадом сущности.

– И оба бога будут посрамлены. – повелитель тихо рассмеялся во тьме. – Никто не справился бы с этим лучше тебя, младший братец. Никто во всём Пекле. Я доволен.

Агларемнон поклонился и, поняв, что аудиенция окончена, поспешил прочь из ледяной темницы.

По пути в более жаркие широты Пекла, он размышлял о том, что старшему брату совершенно плевать на судьбу Валемара. Он не боится и не думает о Господах, и о судьбе мироздания, дающего Пеклу силы существовать. Главное, для повелителя, – перечеркнуть планы Небес, но что дальше?

Возможно, ему, Агларемнону, ещё рано отдыхать. Возможно, следует вернуться в мир смертных и лучше изучить диспозицию сил? Когда заканчивается одна партия, всегда начинается другая.

///

Великий город на холмах превратился в пепелище. Снег падал всё время, но Астергаце источал такой жар, что снежинки превращались в дождь, и по тому, что недавно было улицами, текли ручьи грязной воды. Не все они достигали Эшши, многие натыкались на запруды из тысяч трупов, убитых огнём. Так сказал Исварох, сама Улва не пыталась считать.

Они шли к чёрной от пепла реке, лёд растаял как не было. Крепость Колыбель Ангелов относительно уцелела, но стояла с оплавленной дырой вместо ворот. Улва остановилась перед началом Необратного моста, провела рукой по эфесу меча, нашла необходимую кроху отваги и сделала шаг. Исварох следовал за ней молча, его некогда грязно-белый плащ тоже стал почти чёрным, как и волосы, и лицо. Всё в этом проклятом городе было теперь чёрным.

Хотя нет, не всё. Местами, там, где проскакала кавалькада чудовищных всадников, улицы покрывал лёд. Он не поддавался пеплу, не таял, оставаясь безупречно белым. Из-за борьбы жара и холода над пепелищем выли бешеные ветра.

Гнездо Инвестигации пустовало, всех защитников перебили на месте, там, где враг застал их. Стены и полы были испещрены обожжёнными следами, но во мраке, без факелов и ламп, это несильно бросалось в глаза. Улва обнажила меч из Гнездовья, старалась шагать тише, прислушивалась, будто ожидала засады. Хотя и она, и погребальщик знали, что в крепости была лишь одна живая душа.