Чужие берега - Сергей Протасов Страница 14

Звуки боя и вспышки орудийного огня постепенно смещались к северу, притягивая к себе все новые японские силы. Но поскольку на кораблях отряда «Кокутай» не имелось никаких средств связи кроме флажного семафора и сигнальных фонарей, точно прояснить обстановку не удавалось до половины десятого вечера.

Лишь когда в бой на ближней дистанции ввязались истребители капитана первого ранга Фудзимото, стало известно о больших кораблях, прорывающихся на север от Озаки под прикрытием миноносцев и истребителей. Атаковать их не удалось, но было достоверно установлено, что они способны поддерживать высокий эскадренный ход и ведут точный огонь из скорострельных противоминных и среднекалиберных орудий.

Поскольку боевым освещением они не пользовались, контакт был вскоре потерян. Уже глубокой ночью из Мозампо вышли все три броненосных крейсера, а также «Акаси» и «Цусима». К ним присоединились пять вспомогательных крейсеров из состава дозорных сил, после чего японцы двинулись вдоль корейского берега на северо-восток, чтобы с рассветом перехватить русских и навязать им бой, если те все же уцелеют после ночных атак.

Ускользнуть на этот раз у них шансов не было. Для страховки решено было поднять по тревоге и всемерно усилить дозоры у Симоносеки и залива Вакамацу, так как ожидались отвлекающие атаки легких сил или русских крейсеров на этих направлениях. Но из-за трудностей со связью, после потери Цусимы и проходивших через нее кабельных телеграфных линий, исполнить это распоряжение удалось лишь после полуночи.

К этому времени с Икисимы уже сообщили по радио об интенсивной стрельбе в проливе Ики и наблюдаемых всполохах пожаров. Затем все стихло. По сведениям сигнальных постов, противник значительными силами атаковал прибрежное судоходство в проливе, после чего скрылся в неизвестном направлении. Это сообщение, благодаря двум авизо, занявшим позиции на линии между Окиносимой и Фузаном и исполнявших роль ретрансляторов, дошло до Мозампо по радио даже быстрее, чем по проводной телеграфной линии из Сасебо через Чемульпо.

Среди множества донесений о действительных и ложных контактах с неизвестными судами в Цусимских проливах, а также восточнее и даже южнее, совершенно незаметно проскользнул доклад о нарушении работы телеграфной линии Кагосима – Окинава – Формоза, что было, по всей вероятности, делом рук ушедших с Цусимы к югу русских больших вооруженных пароходов. Этот рапорт вполне укладывался в теорию активных отвлекающих действий крейсеров противника, поэтому тревоги и немедленных ответных действий не вызвал. Ограничились продлением запрета судоходства в тех водах, переданным в Гонконг, Шанхай и Манилу.

Охранявшие коммуникации южнее Готских островов крейсера «Нанива» и «Такачихо» вечером четвертого июля получили приказ выдвигаться в район между островами Окиносима и Икисима, для прикрытия восточных дозоров от возможных отвлекающих атак. Около трех часов ночи с «Нанива» была получена шифрованная телеграмма о том, что обнаружен русский башенный крейсер, пробирающийся к Цусиме от Готских островов. Контр-адмирал Уриу получил приказ следить за ним, после чего связь с его кораблями была потеряна.

Нападение на суда в проливе Ики, обрыв телеграфа, потом этот крейсер – все это по-прежнему было похоже на попытки отвлечь внимание от главного направления, поэтому всерьез не воспринималось. Главные силы японцев продолжали выдвигаться к Мацусиме, для перехвата противника, который, как считалось, прорывался на север. О результативности минных атак пока ничего не было известно, кроме того, что второй и третий отряды «Кокутай», имевшие с ним контакт, понесли потери, не добившись результатов.

А между тем севернее Цусимы, после пары коротких яростных перестрелок, все совсем стихло. Миноносцы, получившие приказ передвинуться к северо-востоку, впустую резали своими острыми форштевнями ночные воды Японского моря. Лишь перед самым рассветом были обнаружены быстро отходящие на север большим ходом крупные суда, но сблизиться для атаки или хотя бы опознать их не удалось, так как они изменили курс и вновь пропали в темноте.

Утро началось с потока панических телеграмм из залива Вакамацу. Вскоре после рассвета, когда еще держался густой туман, в штаб действующей эскадры в Мозампо по радио пришла телеграмма теперь уже с сигнальной станции на острове Осима о доносящихся с запада звуках артиллерийского боя. А спустя два часа по телеграфу пришло известие о нападении на залив Вакамацу. Поскольку там были замечены только миноносцы, это сначала тоже не вызвало беспокойства. Хотя сразу уточнить ситуацию по радио не удавалось. Оба ретрансляционных авизо телеграммы принимали, но дальше к востоку связи уже не было.

Прошло совсем немного времени, и снова по проводным линиям пришло сообщение из крепости Бакан о нападении на северное устье Симоносекского фарватера. А из района севернее Цусимы новостей все не было. Сначала это также считали отвлекающим маневром хитрого лиса Рожественского, обеспечивающим его прорыв во Владивосток. Но очень быстро стало ясно, что отвлекающими были все предыдущие его действия.

* * *

Как только начал стихать шторм, Рожественский приказал готовить тральные партии к очистке фарватеров. Хотя всерьез завалить минами прилегающие к Цусима-зунду воды японцы еще не успели, риск нарваться на шальную мину или даже целую минную банку все же был достаточно велик.

За прошедшее со штурма Цусимы время на всех кораблях очистили днища от водорослей и моллюсков, перебрали и отрегулировали машины, провели щелочение котлов. Приняли полные запасы топлива и усиленные почти до двух норм боекомплекты скорострельных орудий. Ящики с трехдюймовыми снарядами были рассованы практически по всем углам. Эскадра увозила с собой весь запас 75-миллиметровой шрапнели, так как основными целями корабельной артиллерии в предстоящей операции должны были стать береговые батареи.

Штормовая погода дала небольшую передышку экипажам, попутно предоставив время, чтобы освободить дополнительные помещения для размещения войск на «Тереке». В то же время у штаба появилась возможность более детально проработать предстоящую операцию. Совещания старших офицеров кораблей и флагманов шли чуть ли не круглые сутки. После появления дальнобойной нарезной артиллерии ни в одном флоте мира даже не думали атаковать защищенные мощными фортами проливы и расположенные в них охраняемые порты. И, тем более, не начинали столь серьезного дела без предварительного сосредоточения сил.

Но у русских на это просто не было времени. В штабе Рожественского опасались, что японцы могут резко усилить береговую оборону исходя из полученного урока у Майдзуру и Цусимы. Несмотря на огромный риск, на который шел Тихоокеанский флот в этом деле, шансы на достижение большого тактического успеха с далеко идущими перспективами, пусть и ценой серьезных потерь, были достаточно высоки. В то время как сбережение флота, в свете складывающейся общей военной и политической ситуации, сводило на нет все прежние победы и гарантированно вело к проигрышу в стратегической перспективе.

Посылка быстроходных транспортов-гонцов к крейсерам на Окинаву и во Владивосток увеличивала вероятность того, что удастся добиться согласованных действий всех участвующих в операции боевых групп и своевременной посылки конвоя со снабжением, но поскольку подобного никогда ранее не практиковалось, всех терзали большие сомнения. Слишком от многого зависел успех. И в первую очередь, от внезапности нападения на решающем направлении, поэтому большое внимание уделялось соблюдению строжайшей секретности и тщательно спланированным отвлекающим действиям.