Инфернальный реквием - Петер Фехервари Страница 14

– Книга, – наконец произнес он.

– Значит, вы занимаетесь исследованиями? Витарн – правильный выбор. Во всем секторе не найти такой библиотеки, как в Перигелии.

К собственному удивлению, Асената хотела говорить с ним.

«Ты хочешь исповедаться, дура!»

– Да, я слышал, – отозвался незнакомец.

– Сестры Последней Свечи уже больше тысячи лет посвящают себя рассуждениям о благословенном писании Бога-Императора, – продолжала Гиад. – «От толкования – к размышлениям, от размышлений – к почитанию».

– «Проповеди просветительные»? – Священник повернулся к Асенате, однако она по-прежнему не видела его лица. – Вы хорошо знаете эту планету, сестра?

«Отрицай!»

– Свечной Мир – моя духовная колыбель. Здесь меня постригли в Адепта Сороритас.

– Вы из госпитальеров Бронзовой Свечи?

– Какое-то время я служила в их рядах, но более долгий срок провела с Сестрами Битвы из Железной.

– Так вы воительница?

– Больше нет. – Гиад указала на свой скромный лекарский наряд. – Я уже много лет не держала в руках оружия.

– Но вы по-прежнему похожи на солдата, – заметил незнакомец. – Вижу по вашим глазам, сестра.

– Здесь у вас явное преимущество, сударь.

– Простите, я вел себя неучтиво, – произнес он, стягивая капюшон.

Черты мужчины оказались совсем не такими, как предполагала Асената. Вместо традиционных для проповедников бороды и лысины – гладко выбритые щеки и короткий «конский хвост», перевязанный кожаным шнурком. Хотя волосы священника были совершенно седыми, а вокруг глаз собирались морщинки, Гиад не могла определить, сколько ему лет. Пепельная бледность придавала незнакомцу почти анемичный вид, но худощавое обветренное лицо излучало жизненную силу, говорившую о выносливости, а не болезненности.

«Или о выносливости, обретенной через болезненность», – предположила сестра, распознав загнанное выражение в серых глазах собеседника. На мгновение Асенате померещилось, что между ними расположено третье око, но нет – всего лишь едва заметный круглый шрам, в свете молний казавшийся серебристым.

– Давняя рана, – пояснил мужчина, увидев, куда смотрит Гиад. – Раньше я прятал ее, потом понял, что не стоит.

– Мы носим истинные раны внутри нас. Если прикрывать их, они загниют.

– Верно, сестра?.. – Незнакомец превратил выражение согласия в вопрос.

«Ничего ему не говори! Имена обладают силой».

– Асената, – представилась она.

– Вы мудрая женщина, сестра Асената.

– Всего лишь старая.

– Полагаю, не такая уж и старая. – Проповедник улыбнулся, мелькнули прокуренные зубы. – Кроме того, ум и возраст связаны: уходящие годы дают нам одной рукой и забирают двумя.

– Вы так говорите, пастырь, словно это плохая сделка.

– Просто неизбежная. – Чем дольше они беседовали, тем менее формально вел себя священник. – И нет, не плохая. В войне, которую мы ведем, мудрость важнее физической силы.

– Сердца и умы лучше всего завоевывать словами, – подтвердила Гиад.

Так звучал любимый афоризм канониссы Сангхаты.

– О, сестра, мудрость режет гораздо глубже, чем одни лишь слова!

– Это зависит от слов, – внушительно произнесла Асената. – Не все они одинаковы.

– Да, именно так. – Немного помолчав, мужчина указал на ее накидку с символом ордена. – Вы больше не принадлежите к Последней Свече?

– Я больше двадцати лет отсутствовала на Витарне. Честно говоря, чувствую себя здесь посторонней.

Гиад обрадовалась, что сказала это вслух.

– Может, оно и к лучшему, сестра. Странный тут мир.

– Но благочестивый, – добавила женщина.

«Ты до сих пор в это веришь?»

– Возможно, – отозвался он. – Вы выглядите усталой, сестра Асената.

– Обряд Переправы вышел непростым, – признала Гиад.

– Да, шторм изрядный. – Незнакомец взглянул на корчащееся небо. – Однако мне всегда нравились бури. Поэтому я и прибыл сюда.

Асената вспомнила, как воодушевили ее первые удары стихии. Казалось, с тех пор минула целая жизнь.

«А ты уверена, что это не так?»

Нет, сейчас она ни в чем не была уверена. Гиад едва могла держаться на ногах, не говоря уже о том, чтобы ясно мыслить. Ей требовался сон, и неважно, что ожидало ее на трапе или в грезах.

– Надеюсь, пастырь, мы еще встретимся.

Не дождавшись ответа, Асената шагнула на ступени, но затем обернулась:

– Вы не сказали, как вас зовут.

– Разве? – рассеянно произнес он. – Иона, сестра. Иона Тайт.