Клич стаи - Юрий Вольнов Страница 14

– Все ждут моей команды, и только после того как я прикажу бежать, ваше стадо начинает движение за этими стрелками на земле. Обозначение нашей группы это красный треугольник и три синих шара внутри. Вы должны исполнять все команды световых указателей именно с этим символом. Запомните его, и чтобы даже ночью смогли опознать его среди символов других групп. Все ясно?

Нестройное блеяние было прервано громовым ревом:

– Не слышу!

– Да, мастер боли! – почти в унисон ответили подростки, собранные со всех ясель. Не различая своего голоса, Юрган стоял вместе со всеми и, едва понимая, что происходит, был как в тумане.

В голове крутился калейдоскоп из мыслей, смутных образов и каких-то звуков. Больше всего почемуто помнился вечер у костра. Когда сидели только старшие подростки. Рядом крутились какие-то улыбчивые незнакомцы. Дальше был блеск новых шунтов, вновь фальшивые улыбки и полное равнодушие во взглядах.

А дальше короткая вспышка боли в затылке и неземное блаженство во всем теле. Оно было везде и во всем, но в голове звенело и трещало. Сквозь отступающую эйфорию, что застилала глаза туманом, он начинал чувствовать холод ночи и боль.

На теле алели свежие рубцы от энергокнута, в раскалывающемся затылке он нащупал выступающий набалдашник какого-то устройства, а в сознании крутились последние слова Жабы: «Прости, но так нужно…» И только сейчас он стал понимать, что ничего веселого в первой пункции и в забавных дядьках и милых зверушках нет. Что лопнувший, как перезрелая ягода, череп Горбыля на Посвящении был не веселым событием, а несчастным случаем от нештатного срабатывания нового инъектора. И только сейчас стало доходить, что это не смешной сон, и что он больше никогда не увидит и не услышит веселый гогот нескладного минимала…

– Чего застыл? Вперед, сучье вымя!

Пронзительный свист и обжигающий удар по плечу вывел Юргана из ступора. И сработавшие рефлексы бросили тело вслед за белевшей впереди спиной минимала с выбритым затылком и блестевшим в темноте новым имплантатом.

Перебирая ногами по светящейся на земле ленте, Юрган пытался вытряхнуть из головы остатки эйфории и разобраться с ощущениями.

Туман в голове стал таять, и окружающий мир обретал пугающую четкость. И чем больше Юрган бросал взгляды по сторонам, тем больше ему не нравилось увиденное. С памятью творилась какая-то беда, и постоянная боль в висках не давала разобраться, что именно не так, но он точно помнил, что такого не было в рассказах матерей и фильмах с наставлениями Смотрящего.

Можно, конечно, все списать на уставших и раздражительных погонщиков, от ночной смены ставшими такими щедрыми на свист кнутов, но как объяснить живописные картины у трапов?! В стороне от беговых маршрутов с бледными юнцами валялись тела корчащихся в агонии подростков. Стараясь избавиться от боли, мальчишки разевали рты, как выброшенные на берег рыбы, едва не выдавливая себе глаза, пытаясь избавиться от распирающей голову боли. Но больше всего пугали люди в серых тогах с мертвым выражением лиц. Они молча стояли над корчившимися подростками и ждали. И только изо рта очередного несчастного начинала идти белая пена, безвольное тело хватали за что придется и уволакивали к темным провалам в брюхе транспортника.

В голове вдруг проступило неожиданное прояснение сознания и всплыло объяснение. Кто-то ему объяснял, что это последствия неправильной настройки имплантата. Чужеродная механика не всегда может настроиться на единый биоритм с мозгом донора. И у такого несчастного теперь каждая откачка излишков серого вещества будет происходить с приступами. И настанет момент, когда кто-то сломается. Или имплантат начнет спонтанную откачку мозгового вещества вместо излишков, или несчастный разобьет себе череп после очередной пункции. И самое страшное было в том, что уже ничего не исправишь. Перестанешь делать пункции, плотность постоянно растущего кортекса будет увеличиваться с каждым часом. И спустя двадцать четыре часа ты будешь готов сам вскрыть себе череп обо что угодно и как угодно, лишь бы избавиться от внутричерепного давления.

И свой вопрос он тоже помнил. Тогда он удивился, почему не придумают вакцину от болезни, на что был ответ: «Кортекс».

Семь букв, в которых крылся смысл жизни уроженца Осириса. Семь букв, от которых зависела продолжительность жизни человека. В них кроется могущество «небесников» и проклятие коренных жителей планеты.

В структуре этого биологического вещества, щедро вырабатываемого корой головного мозга коренных уроженцев Осириса, была самая высокая концентрация свободных нейронов. Основ разума, кирпичиков, с которых начинается возведение здания интеллекта. А при развитых технологиях тот, кто сумел поставить на поток разработку и изготовление основных компонентов кибернетических организмов, становится буквально обладателем неисчерпаемого источника богатства. А все остальное превращается в издержки, производственные потери и накладные расходы.

Хотя Юрган и не понимал половины значений всплывших в памяти объяснений, словосочетание «производственные потери» почему-то прицепилось к языку и вертелось дурацкой каруселью, пока он не уткнулся в яркий проем тамбура.

По глазам ударили лучи света. С легким хлопком к лицу присосалась склизкая маска. Болезненное светопреставление до слез, и по ушам ударил командный рык:

– Следующий!

Отойдя в сторону, Юрган проморгался. В небольшом тамбуре всех входящих встречала странная процессия. Особенно выделялся переросток, отдаленно напоминавший лесного муравьеда. Нетерпеливо перебирая короткими сегментированными ножками, вытянув длинный нос, венчавшийся полупрозрачным материалом, полуживой механизм тыкался в лица всех входивших.

А рядом сидел в кресле погонщик в сопровождении кибов, модели которых Юрган раньше не видел. Сидевшие на четырех лапах стальные монстры походили на ворков, то только вместо черной лоснившейся шерсти, эти наборы когтей и зубов скрипели чешуей и внимательно следили за входившими в тамбур.

– Следующий! – каркнул человек с татуировками во все лицо и заплетёнными в тугую косу волосами. Мазнув по очередному подростку в красной робе равнодушным взглядом, развалившись в кресле погонщик больше следил за скрытой проекцией.

И только Юрган собрался проходить мимо, как один из киборгов вдруг перегородил дорогу. Оскалив пасть, изготовился к прыжку, с прицелом вцепиться жертве в незащищенное горло.

Подняв пустые руки, Юргана застыл каменным изваянием.

– Эй, мясо, выворачивай карманы комбеза… – удивленно-заинтересованно сказал погонщик, подымаясь с кресла и распуская энергокнут.

Когда на металлический стол досмотра вывалились шнуры резко пахнущей биомассы, погонщик поморщился. Брезгливо вороша кончиком кнута кучу быстро портящейся биомассы, обломков пластика желтого контейнера, деревянных фигурок, удивленно задрал бровь, когда что-то брякнуло о металл столешницы.

Взяв в руки серый окатыш и проверив тот на щупе универсального диагноста, безразлично отбросил его в кучу.