Celistic. Смотрящий во тьму - Вадим Палонин Страница 14

Олаф вытянул в сторону ладонь, останавливая форвардеров. Те замерли, а он принялся оглядываться, будто бы принюхиваясь (конечно, в скафандре, да еще и в вакууме, запахов было не ощутить – он, скорее, проверял свою интуицию).

Они уже прошли через весь кластер и теперь стояли всего в десятке метров от входа в рубку управления станцией.

– Дальше я один, – наконец сказал Олаф.

– Но, капитан, – вперед выступил один из матросов «Карфагена».

Олаф молча обернулся, и все отступили назад. Он вынул плазменный резак, удобнее перехватил бластер, выставил силу заряда на максимум и сделал осторожный шаг вперед.

В тот же момент у него за спиной прямо-таки рухнула скрытая герметичная дверь. «Не стрелять!» – успел скомандовать Олаф, прежде чем связь пропала.

С шумом начал закачиваться воздух, и Олаф понесся вперед. Пятая доля атмосферы. Треть. Половина.

Он прокатился под одной закрывающейся дверью, парой ударов резака пробил отверстие в следующей.

Атмосфера. Одна и две десятых. Одна и пять.

Олаф прицелился сквозь пролом и выжал весь заряд в последнюю, третью дверь. Давление резко упало до одной атмосферы (такие скачки его скафандр еще выдерживал). Теперь между ним и рубкой не было заслонок, так что, если Михаэла попытается разгерметизировать помещение – убьет их обоих.

– Совсем как в старые добрые времена, – ухмыльнулся Олаф, заряжая вторую обойму.

– Как скажешь, форвардер.

Он тут же отпрыгнул назад от лазерного луча. Еще прыжок в сторону, и он, почти не глядя, расстрелял стендеров по углам. Но расслабляться было рано. Из пазов выбирались мелкие муверы. Драться с ними бесполезно – и реакция, и скорость роботов выше человеческих. Олафу оставалось пользоваться единственным своим преимуществом – муверам требовалось около двух секунд, чтобы прийти в боевую готовность. Он прыгнул на ближайшего, воткнул резак в шов между защитными панелями и изо всех сил уперся, как рычагом, разводя их в стороны. Пластик погнулся достаточно, чтобы образовалась небольшая щель. В эту щель Олаф высадил остатки последней обоймы. Из мувера повалил дым. Олаф потянул его на себя, вытягивая из пазов, и тут же прикрылся им, как щитом, от выстрелов остальных. Те, не переставая стрелять, прыгнули на стены и потолок, пытаясь зайти с флангов. Олаф отступил к пролому, пролез сквозь отверстие и резаком приварил к нему щит (все равно внутрь тот не пролезал). К счастью, следующее помещение было без защитных систем, скорее рассчитанное на то, чтобы бой в предыдущем не повредил рубку (да и прошлое явно задумывалось, лишь чтобы задержать атаку и позволить подтянуться подкреплению). Он прошел до рубки.

Здесь Олаф был первый раз. Он с трудом сдерживал почти что религиозное восхищение, проходя между механизмами, пока не добрался до Михаэлы, замершей в глубоком кресле.

Она настолько далеко углубилась в управление, что могла видеть Олафа только с наблюдательных камер.

– Вспомни, где твое место, форвардер, – металлически прогремел ее голос из динамиков.

Ага, конечно.

Со всего размаху он врубил ей в голову плазменным резаком, и только когда электрический разряд сшиб его на пол, сообразил, что попался на совершенно детскую уловку – голограмму, выставленную вокруг одного из генераторов.

Олаф еще сделал попытку собраться, даже вскочил, но его тут же отнесло назад. Собственный плазменный резак теперь торчал у него из груди, почти что пригвоздив владельца к стене.

Над ним стояла Михаэла, и она была вне себя от ярости.

– Форвардер, – прорычала она и схватила Олафа за волосы. – Как ты смел? Как ты смел даже помыслить? Ты хоть представляешь, скольким я пожертвовала ради станции? Сколько времени, сил, денег? Я знаю наизусть серийные номера всех панелей в этом помещении. Я лично на обычном стандартном кораблике делала облеты поля, когда ты, форвардер, еще даже не знал о нем. Я сидела с детьми инженера, программировавшего систему, потому что он больше никому не доверял. Я… да что я перед тобой распинаюсь?! Ничтожество, посмотри на себя! До чего ты себя довел! Главарь кучки никчемных алкашей, возомнивших, будто они принимают решения, – она выдернула и отшвырнула резак. Олаф упал на колени. – Ты забыл свое место, форвардер. Забыл, как когда-то был верным защитником станции. Забыл свою присягу Астероидному Полю. Забыл все… – она отвернулась от Олафа, скрывая слезы. – Станция обречена, если у нее такие защитники, как ты. Пшел вон! Вон!!!

Пораженный до глубины души Олаф привалился к стене, зажимая руками рану (к счастью, плазма прижгла края, так что крови почти не было). Он уже много лет знал Михаэлу, и понимал главное:

Она говорила искренне.

Один из зарядов ударил Росшеперу в плечо. Его дернуло в сторону, выбив из-за укрытия. Сразу же еще два раскроили голову, а потом, уже когда он упал, минимум пять прошили живот. Нина определенно не прогадала, потратив почти весь аванс на охрану. Ее люди быстро закрыли хозяйку щитом и теперь теснили врагов к выходу. К тому же они могли кидать из номера гранаты, в то время как нападающие опасались задеть Росшепера (а еще, они так и не поняли, нужна ли девочка живой). В конце концов Росшепер не ожидал здесь встретить сопротивление, так что это были не лучшие его люди.