Легенды красного солнца. Книга 2. Город холодных руин - Марк Чаран Ньютон Страница 14

Стоявший рядом Бринд кашлянул.

– Я разослал людей по местным библиотекам – немногочисленным и жалким заведениям, – чтобы они снабдили Джарро бестиариями и прочей литературой, из которой он мог бы почерпнуть сведения о том, кто наши враги. Я и сам пролистал несколько книг по ксенопатологии, но не нашел никаких черт эволюционного сходства с этими дьявольскими созданиями. – Он показал рукой на книги. – Он нам сильно помог, – продолжал Бринд. – Джарро, позволь мне переговорить со следователем наедине.

– Ну разумеется. А я пойду переваривать странички. – Джарро, нагнувшись, поднял свои книги и, осторожно ступая, вышел за дверь.

Джерид бросил на командующего косой взгляд:

– Странный он все-таки тип, этот Джарро.

– Нелегко быть единственным в своем роде.

Джерида представили кое-кому из ночных гвардейцев, этих отборных вояк, так как следователю необходимо было составить на них подробный профиль. Кто-то из них мог оказаться ответственным за исчезновение Хауста.

Первым был Микилл, стройный молодой мужчина лет тридцати, с длинными темно-русыми волосами. Командующий представил его как непревзойденного мечника, который поступил в драгунский полк в возрасте пятнадцати лет, а к восемнадцати уже дослужился до сержанта. Очевидно, он не был любителем выпить, за что его постоянно поддразнивали коллеги, зато он слыл большим дамским угодником, что всегда вызывало зависть коллег постарше. Бруг, сорокалетний ветеран, был мускулист, наголо выбрит, его могучая мускулатура пестрела многочисленными татуировками. В отличие от своих более молодых коллег, этот был не дурак выпить, а кроме того, ценил живопись. Джерид узнал, что двадцать лет назад он потерял жену и с тех пор так и оставался холостяком. Но самому Джериду сразу понравился следующий, Смок, зрелый человек, опытный лошадник, больше времени проводивший с животными, чем с людьми. Загорелый, с короткой стрижкой, в которой местами уже пробивалась седина, он считался потомком аборигенов и лучше всех владел топором. Спокойный и вдумчивый, он смотрел на Джерида мягким серьезным взглядом и на каждый его вопрос отвечал после некоторого раздумья подробно и негромко. Иное дело Син – тридцати с небольшим лет, психопат, судя по тому, как он зыркал своими глазами. Обычно вполне спокойный, он, по словам командующего, впадал в ярость на поле боя и становился просто непобедим. Вообще-то, сослуживцы его побаивались, поскольку ходили слухи, что пятнадцать лет тому назад этот человек порешил целое антиимперски настроенное племя – всех, до последнего человека. В результате все предпочитали держаться от него подальше, и Джерид сразу взял этого индивида себе на заметку.

Он коротко переговорил еще с двумя, Бонди и Хаалем, но тем надо было уходить на учения. Другие солдаты в черном шли мимо них по коридору, громко переговариваясь, их голоса были слышны еще долго после того, как сами они скрылись за поворотом. Глядя на них, Джерид невольно почувствовал разочарование: эти прославленные воины, силами культистов снабженные дополнительной выносливостью, сноровкой и мощью, во всем остальном оказались вполне обычными людьми, такими же как другие.

Позже, в том же обсидиановом зале, Джерид, Нандзи и Бринд сидели у внушительных размеров камина, излучавшего столь необходимое всем тепло. Когда они приступили к обсуждению дела Хауста, Джерид поручил Нандзи записать все до последней мелочи. Переговорив кое с кем из своих подчиненных, Бринд подтвердил, что Хауст пропал ночью, во время патрулирования. Альбинос тут же заметил, что сходным образом в городе пропали и многие другие люди. Джерид решил, что, вернувшись в здание инквизиции, сразу поинтересуется деталями подобных происшествий.

А пока Джерид попросил разрешения взглянуть на место, где жил Хауст, и командующий сам проводил их в дормиторий. Взвод находился на учениях, и в помещении – длинной узкой комнате, в которой обитало пятьсот человек, включая Хауста, – было пусто. Экономно обставленная и удручающе чисто убранная комната сразу подсказала Джериду, что жизнь военного не пришлась бы ему по душе. Постель Хауста никто не трогал, простыни были застелены безукоризненно. Рядом, на столике, аккуратной стопкой лежали несколько листов бумаги: письмо от жены, другое от брата, карандашный набросок молодой леди и, поверх всего этого, женский браслет.

– Полагаю, что все вещи лежат так, как он их и оставил, – сказал командующий.

Джерид оглядел немногочисленные пожитки Хауста.

– Это от его возлюбленной, из дому? – спросил он.

– Да, от его жены, из Виллджамура. Для такой молодой пары они довольно давно женаты, но Хауст не брезговал и местными девушками, когда ходил в увольнение с другими солдатами.

– Не самый достойный доверия джентльмен, значит? – ухмыльнулась Нандзи.

– Прикрывать мечом мою спину в бою я ему доверил бы несомненно, если вы об этом. – Бринд со значением поглядел на Джерида, потом снова на молодую женщину, и тот прикинул в уме небольшой сценарий. – Вечерами солдаты могут делать что хотят, лишь бы не лезли в драку.

Джерид кивнул.

– К тому же свою зарплату он отправлял жене, так что она жила хорошо, в квартире на верхнем уровне, – продолжал Бринд. – Ее письма очень поддерживали его – среди военных много таких, кто жив благодаря письмам из дома.

– В том числе и вы?

Улыбка.

– Я не любитель усложнять.

– Очень мудро, – пробормотал Джерид. – Значит, все самое ценное он оставил здесь. Полагаю, мысль о том, что он просто сбежал со службы, можно отбросить.

Командующий Бринд Латрея моментально вник в логику Джерида и серьезно кивнул.

– Кто-то взял солдата Ночной Гвардии в плен? Крайне маловероятно. Гвардейцы – самые профессиональные солдаты на всем Бореальском архипелаге. Невозможно просто взять и лишить свободы одного из них, если он этого не захочет.

Однако армейская бравада командующего не произвела на Джерида должного впечатления.

– Полагаю, мы можем предположить, что если рядового Хауста похитили или даже убили, значит тот, кто это сделал, и сам не слабак, вот и все.

Джерид и Нандзи приняли приглашение выпить в офицерской столовой, а Бринда куда-то вызвали. Когда он вернулся, разговор незаметно перешел на тему таинственного врага с твердыми панцирями и клешнями.

– Частично они, конечно, классифицированы, – говорил Бринд, – и вскоре я собираюсь сделать небольшое публичное заявление по этому поводу. Но всех обстоятельств дела не знает в данный момент никто, даже инквизиция.

– Понятно, – сказал Джерид.

– Окуны, – объявил Бринд. – Так мы их назвали, основываясь на словах древнего языка, от которого произошел джамурский. В том языке было слово «окуннр», означавшее «чужой» или «неизвестный».

– То есть вы хотите сказать, что так и не выяснили, что они за чертовщина такая, – сухо заметил Джерид.

– Можно сказать и так. – Взгляд командующего стал отстраненным. – Тинеаг’л претерпел настоящий геноцид от рук этих самых окунов. Речь идет о массовых убийствах – целые города и поселки были вырезаны, очищены от жителей. Более ста тысяч человек пропали без вести, остальных зарезали. Я сам был там со своим отрядом, мы должны были произвести разведку, а пришлось спасаться бегством. Трупы, обнаруженные нами там, были зрелищем не из приятных, каждый просто плавал в крови. Людей забирали прямо из их домов. – Бринд покачал головой. – И кто это сделал – вот эти новые существа? Подозреваю, что они добрались на остров по ледяным полям, но вот откуда – не имею ни малейшего понятия. Один из разведчиков-гаруд утверждает, будто видел далеко на севере громадную дверь посреди ледяной пустыни, но это заявление нуждается в тщательной проверке. Знаю, звучит смешно, но пришельцы больше всего похожи на раков, а ростом они выше любого обычного человека. Судя по тому, что мы могли видеть, сражаются они яростно, не зная пощады, и сейчас их армия собирается на южном берегу Тинеаг’ла в ожидании момента, когда лед окончательно соединит острова и можно будет пуститься сюда посуху. И хотя я бы не хотел называть целую расу носителями зла… я хочу сказать, мы ведь можем судить о них лишь с одной точки зрения, видя в них лишь армию вооруженных пришельцев, явившихся для захвата наших земель. Не следует судить их лишь по внешнему виду, хотя в нашем мире найдется немало таких, кто именно так и поступит.