Голос вечности - Алла Конова Страница 14

— Смотрите! Смотрите! — громко закричал Саша.

И мы увидели, что стрелки на космоулавливателях резко взметнулись, указывая на радиацию, все ту же нейтральную вездесущую радиацию. Мы закрыли иллюминаторы. Но указатели приборов все-таки чуть-чуть дрожали. Излучение очень слабое, в миллионы раз меньше того, которое встретило нас на подходе к верхним слоям атмосферы. Но оно есть!

— На Земле известны скаты, — не знаю почему так тихо начала я говорить, — морские животные, каким-то непонятным образом вырабатывающие ток высокого напряжения. Они этим током поражают свои жертвы. А эти… Неужели они вырабатывают ядерное излучение?

— Но кто их жертвы? — задумчиво вставил Павел.

Так нас встретила эта планета — чужой и определенно смертельной для нас жизнью.

Когда мы вновь открыли защитные шторы, яркое солнце поднялось почти к зениту. Вся необъятная равнина залита его ровным горячим сиянием. По-прежнему тихо в степи. Не колеблется жесткая трава. А бурые «камни», чувствуя наше присутствие, явно беспокоятся.

Оставив Сашу наблюдать, мы ушли на отдых. Проснулась я через несколько часов и сразу же потянулась к окну.

Саша все так же стоял у прозрачной стены и смотрел в степь. И лицо у него не только усталое, а измученное. Несвойственное Саше болезненное выражение страха застыло в глазах. Я хотела спросить: что с тобой? ты заболел?

Но сама засмотрелась в серо-коричневую даль, и, признаюсь, мне стало жутко. Жутко, несмотря на то, что яркое светило обливало лучами равнину. Но что-то непередаваемо ужасное было в этой степи. Застывшая трава, ползущие «камни», и больше ни единого намека на жизнь.

Саша прикрыл ладонями лицо, а когда отнял их, я в его взгляде увидела смертельную тоску.

— Мне… тяжело здесь… — сказал он. — Не знаю почему, но какие-то дурацкие мысли лезут в голову… Я видел там… далеко… какие-то странные расплывчатые тени… Но не в этом дело… В воздухе есть что-то…

— Иди отдыхай.

Оказалось, действительно, даже после сна очень тяжело стоять у окна и наблюдать. Ничего не изменилось в степи, она оставалась прежней, пустынной, никакого движения, ни ветерка. Тучи, грозовые, мохнатые и низкие, собрались на горизонте. У нас, на Земле, обязательно разразилась бы гроза, грянул освежающий дождь. И все очистилось бы… Но здесь они, такие тяжелые, синие до черноты, расходятся в знойном небе.

А меня одолевали мучительные мысли. То мне вдруг казалось, что все вокруг горит, полыхает огнем и мне надо куда-то бежать, вырваться из этого пламени. То меня охватывала безысходная тоска, полнейшее бессилие. Я с большим трудом заставляла себя оставаться на месте и смотреть, только смотреть в горячую и твердую степь.

Чтобы отвлечься, попробовала снова определить кислород в воздухе планеты. Результат оказался неожиданным, но совершенно определенным. Вблизи «камней» содержание кислорода доходило до 50 %, а по мере удаления от них — резко падало.

У самых «камней» не было сероводорода, метана, аммиака И все-таки эти газы присутствовали в атмосфере.

«Камни» выделяют огромное количество кислорода! Это несомненно!

Не знаю, когда подошел Павел, помню только его голос:

— Нет, так дальше невозможно. Излучение проникает сквозь энолит и травмирует наши нервы. Закройте иллюминаторы!

Мне показалось, что на этот раз со страшным скрежетом опустились защитные шторы.

— Прежде всего, — начал Павел, — мы должны узнать сущность этих странных «камней». Что это такое? Откуда этот кислород и излучения? Это излучение — их оружие. Возможно, что внутри этих существ происходят ядерные реакции…

3

Мы выжидали пять дней. За это время кое-что поняли; камни оживают только на свету, вместе с заходом солнца они теряют способность двигаться, излучать, выделять кислород. Эти странные образования казались нам лишенными всяких органов чувств. По вместе с тем в их поведении было что-то разумное. Некоторые из них явно обследовали наш корабль. С неприятным скрипом они соприкасались с обшивкой космоплана.

Потом они уползли в глубь степи. Что это? Чей-то приказ? Или их собственное решение?

На шестые сутки мы осуществили опыт, предложенный Сашей. Взяли под обстрел пиозином «камень», находящийся от нас километрах в пяти. Вспыхнул взрыв, подобный ослепительному, всепожирающему пламени атомной бомбы. И от камня ничего не осталось — только немного серо-серебристого пепла. А его сородичи не обратили никакого внимания на эту вспышку, они лежали, как и прежде, неподвижные, почти мертвые. Это подтвердило, что они лишены даже самых примитивных ощущений. Ночью при помощи щупа метеоритов мы собрали немного пепла.

Анализ был готов через два часа. Оказалось, это… двуокись германия…

Германий… Германий… — я была ошеломлена, — это сравнительно редкий элемент на Земле и во всей нашей Галактике. По своим свойствам он примыкает непосредственно к кремнию и углероду. Углерод — это основа жизни на Земле. Значит… Значит… где-то есть германиевая жизнь.

— У ядра германия, — с изумлением делал свое сообщение Павел, — очень много изотопов, целых восемнадцать, есть изомерные ядра. Видимо, каким-то реакциям, происходящим внутри этих ядер, «камни» и обязаны своим могуществом.

И Саша все недоумевал:

— Германиевая жизнь… Германиевая, а не углеродная… И… и… наконец, физиологическое ядерное излучение.

— Мне кажется, — задумчиво перебил его Павел, — здесь не обошлось без Разума… Мы еще увидим их, подлинных властителей этого мира!

И опять наступила ночь, бархатисто-темная, с непривычными мерцающими созвездиями, ночь, полная непонятной, неведомой жизни.

— Прожектор не включайте, — тихо сказала я, — мы можем отпугнуть… их отпугнуть…

А кого «их»? Мы и сами не знали, но ожидание было очень напряженным. Откуда эта уверенность, что они обязательно придут? Не знаю. Но нам казалось несомненным присутствие на этой «Земле» Разума.

Саша первым увидел приближающееся к нам облако. Оно казалось густым и темным, как грозовая туча, только внутри него можно было различить множество тускло-красных огоньков.

Мы приготовились к встрече с неведомым, открыли шторы и замерли в своем убежище, правда, приятно создавая, что энолит не пробьет пуля и огонь не возьмет.

Густая вязкая масса прикрыла космоплан, к энолиту прижались что-то темное, пульсирующее, колеблющееся, как волны. Какие-то тени метались там.

А ведь это уже было когда-то!

Там в просторах системы Анлореса, когда звезды вокруг померкли… Необъяснимый метеорит!

Появилось ощущение, что нас упорно и долго рассматривают. Мы сжались перед этим многоликим взглядом. Сурен включил прожектор, и мутная масса как-то сразу подалась, начала удаляться… И вдали мы опять увидели красные огоньки…

Мы ожидали, что «оно» появится днем, как это бы сделали мы сами. Но весь день равнина оставалась пустынной. Только желтые «камни» продвигались по ней. Они казались полновластными властителями планеты.