Жизненная сила - Роберт Рид Страница 14

Чужие иногда просили разрешения пожить в одном из них.

Именно такими оказались очень странные существа, называвшиеся пиявками. Аскетичные и патологически скрытные, они строили свои поселения там, где могли быть в полном одиночестве. Сплетая свои дома из толстых пластиковых и бриллиантовых полос, они крепили их под потолками баков. Это были огромные строения, но, следуя логике пиявок, совершенно пустые. Помещения простирались лишь в двух измерениях, поскольку высоты у них практически не было, и они почти касались серого гладкого потолка баков. Уошен время от времени останавливалась, клала обе руки на их удивительно теплый пластик и медленно дышала, преодолевая свою клаустрофобию.

Внезапно ее внимание привлекли голоса.

Она не могла понять, сколько их, а из-за смешения тембров определить, каким существам они принадлежат.

Пиявок Уошен никогда «не видела.

Правда, когда-то она была в составе делегации капитанов, проводивших переговоры с самыми смелыми представителями пиявок - дипломатами, которые находились за слепой, без окон, плитой из гиперфибры. Они общались с помощью стука и хлюпа. Ничего подобного этим звукам Уошен сейчас не слышала. Но если это не пиявки, то кто же тогда? В ее памяти смутно всплыло, как на одном и ежегодных обедов у Премьера - сколько же лет прошло с тех пор? - один знакомый капитан говорил о том, что пиявки покинули свои обиталища.

Но почему?

В первые мгновения Уошен не могла найти этому никакого разумного объяснения. Она просто надеялась, что пиявки добрались до какого-нибудь другого места, где высадились без хлопот. Или нашли более изолированное место, что было вполне легко сделать. Но существовала возможность и более дурного развития событий, в результате которого бедные экзофобы вообще перестали существовать.

Угасание некоторых видов жизни на борту Корабля было делом гораздо более распространенным, чем это признавалось капитанами публично и даже наедине с самими собой. Многие пассажиры оказывались слишком хрупкими, чтобы выносить все тяготы долгого путешествия. Других уносили массовые самоубийства и вспыхивавшие локальные войны. Но, как любила напоминать себе Уошен, на месте каждого исчезнувшего гостя появлялась сотня новых; и все они так или иначе пытались закрепиться на каком-нибудь маленьком участке этой огромной роскошной машины.

И она шепотом спросила себя:

- А ты-то кто?

Прошел уже час с того времени, как Уошен вышла из примитивного грузоподъемника и начала свой путь к центру поселения, пройдя сперва через кружева очистительных приспособлений, должных продезинфицировать каждого новоприбывшего. Ни одно из них не работало, и все двери оказались либо распахнутыми, либо сломанными. Здесь явно кто-то уже побывал. На дверях не висело никаких правил, никаких инструкций. Уошен прошла километров восемь или девять по этой подземной стране и была уже на полпути к единственной круглой стене, знаменовавшей тупик.

Она снова остановилась, прижала ладони к потолку и, поворачивая голову то влево, то вправо, прислушалась, чтобы определить, откуда исходят таинственные голоса. Акустика там была хорошая.

В этих помещениях с теплым и совершенно неподвижным воздухом не было ничего, кроме жестких серых подушек. Повсюду стоял запах застарелой пыли и долгоживущих феромонов. Про цвета создатели, казалось, забыли вообще. Даже и без того неказистый туристский костюм Уошен стал казаться здесь еще непригляднее и серее.

Голоса становились все громче и все отчетливей. Теперь уже можно было однозначно сказать, что они, несомненно, принадлежали людям. Спустя несколько минут Уошен даже смогла определить, кому именно они принадлежат. Не по словам, все еще продолжавшим оставаться неразборчивым фоном, но по интонациям и неизменно сквозившему в них самомнению. Такие голоса могли принадлежать только существам, привыкшим отдавать приказания и подчиняться без каких бы то ни было вопросов и сожалений.

Уошен остановилась. Прищурилась. В серой тьме что-то темнело. Какое-то пятно, тень, с такого расстояния почти ничего невозможно разобрать.

- Эй? - позвала она.

Потом выждала нужное для ответа время и, решив, что ее никто не услышал, собралась крикнуть снова. Неожиданно несколько голосов откликнулось: «Сюда!», «Привет!» и «Давайте, вы едва не опоздали!»

Да, едва.

Приказ Премьера отводил ей на путь до этого странного места две недели. Какое-то время она потеряла на то, чтобы сказать «прощай» Памиру. После этого, ожидая кар на одной из забытых станций, попалась в руки службы безопасности, долго выяснявшей ее личность и данные генетики. И только потом, опасаясь собственной тени, добралась, наконец, до места, находящегося за целый день пути от пункта назначения.

Уошен побежала.

Но когда черное пятно превратилось в людей, стоявших группами и рядами, она перешла с бега на шаг, соблюдая декорум.

Бе приветствовал тихий дождь аплодисментов.

Она даже не могла сосчитать, сколько капитанов окружают ее, и просто присоединилась к ним, изобразив самую естественную капитанскую улыбку. После чего, смеясь, спросила:

- Но почему, почему, почему же мы здесь?

Оказалось, этого не знает никто. Последние дни капитаны провели, беседуя явно о чем-то другом. У каждого имелась на этот счет своя скромная версия, но никто не позволял себе защищать ее слишком уж откровенно. А когда церемония встречи закончилась, коллеги сами стали расспрашивать Уошен об истории ее путешествия. Где она была, какие чудеса совершила, и каковы ее собственные соображения по поводу всего происходящего.

Уошен упомянула несколько излюбленных туристами мест, но ни словом не обмолвилась о встрече с Памиром.

И наконец, пожав плечами, призналась, что не видит во всем этом никакой загадки, полагая это просто неким важным секретным делом. Однако, не имея дополнительной информации, ничего более точного предположить не может.

- Браво! - крикнул в ответ на это заявление какой-то сероглазый капитан.

Уошен принялась есть. И пить. Ее появление здесь теперь постоянно сопровождалось звуками переливающихся жидкостей, говорившими о дюжинах кегов наилучшего вина, доставленного сюда из района Моря Альфа, где оно возделывал ось опытными руками и ногами обезьян. Судя по размеру натекшей красной лужицы, какой-то кег самовскрылся еще в тот момент, когда первый капитан сошел со ступеней грузоподъемника.

«Дивное вино», - думала Уошен. Рядом снова оказался капитан, крикнувший «браво!» На этот раз она посмотрела ему в лицо.

- Дью, - представился он, протягивая руку и широко улыбаясь.

Уошен едва удержала кружку на подставке и пожала предложенную руку свободной рукой.

- Мы встречались на банкете у Премьера. Двадцать лет назад.

- Двадцать пять.

Как и большинство капитанов, Дью был очень высоким для своей породы и обладал крупно вырезанными чертами лица, отнюдь не лишенными обаяния, вызывавшего искреннее доверие у человеческих пассажиров. Даже одетый в простой костюм, он выглядел гордо и значительно.